Война за океан. Том второй. Николай ЗадорновЧитать онлайн книгу.
надо полагать, что зашел в Императорскую гавань.
– Слава богу!
Посыпались расспросы. Тут уж начались совсем другие разговоры. Почувствовалась близость океана. Офицер привез известия о Японской экспедиции, отрывочные правда. Да, хотя до Кизи и пятьсот верст, но донеслось дыхание иного, широкого мира.
Муравьев стал читать письмо. Невельской писал, что очень ждал, но уходит встречать эскадру и готовиться на устьях к военным действиям, просит занять устье Хунгари постом, благодарил, в надежде, что устье Уссури занято.
«Ему легко, – думал Муравьев, – оставить посты! А у меня на хвосте висит Нессельроде и сует палки в колеса! Он Кизи и Де-Кастри не позволял занимать, не то что Уссури!»
Невельской объяснял, что устье Хунгари необходимо для поддержания связи с Императорской гаванью, где зимовка оказалась в очень тяжелых условиях. Писал, что Разградский сообщит некоторые подробности. Муравьев приосанился.
– Ну что ж, господа, вперед! – сказал он.
По каравану был отдан приказ отваливать.
– Пятьсот верст – это, пожалуй, десять суток ходу, – заметил Муравьев.
– В пять дней дойдем, – отвечал Разградский. – Начиная от устья Хунгари у нас всюду приготовлены проводники. Так что кое-где сможем идти ночью.
– Горунга, – сказал мичман своему спутнику-гольду, – поезжай в Торгон, скажи Бомбе и Киче – пусть живо сюда едут. Скажи, Муравьев пришел и надо скорей проводников.
Муравьев видел: Разградский чувствует себя тут совершенно как рыба в воде. Кузнецов, присутствовавший при этом разговоре, попросил разрешения отправиться вместе с гольдом на своей лодке в Торгон и торговать там, пока проводники будут собираться.
Баржа за баржей поднимали якоря и шли.
– Осмелюсь сказать, ваше превосходительство, что Геннадий Иванович просил беспременно пост оставить на устье Хунгари, где вы завтра будете. С той реки путь в залив Императора Николая. Где нынче зимовали…
– Нет, пост на Хунгари я поставить не могу!
– Осмелюсь сказать, ваше превосходительство, что, ей-богу, пост необходим.
Своим упрямством Разградский сильно раздражал Муравьева. Муравьев чувствовал, что в Хади что-то случилось. Он не желал говорить об этом при штабных, среди которых есть и прохвосты и шпионы. Когда весь караван пошел и все разъехались по баржам, Муравьев позвал Разградского в каюту и спросил, что произошло в Хади.
Разградский, чтобы прежде времени не чернить дела, сказал, что есть сведения, что там смертность. Муравьев пришел в сильное раздражение.
– Как это могло случиться? Сколько умерло?
– Про то я не могу знать, ваше превосходительство! Капитан Невельской доложит точно, но и у него нет сейчас сведений.
– Молчать! – закричал губернатор. – Отвечать ясно! Вам поручено было доставить продовольствие? Я вас в порошок изотру!
– На то ваша воля, ваше превосходительство, – спокойно отвечал Разградский, глядя недобро.
«Штурмана бывшие! Из грязи в князи – и зазнался! Что же смотрел