Хасидские истории. Поздние учителя. Мартин БуберЧитать онлайн книгу.
С другой стороны, хасидизм безусловно не приемлет тенденцию последних мессианских движений, согласно которой человеческие существа наделялись Божественными атрибутами. Ни малейшего намека на идею воплощения не содержат ни учение Баал Шем Това, ни легенды, возникшие впоследствии вокруг его имени.
И более того: структура хасидской общины основана на принципе множественности, который никак не может перерасти в единоначалие ввиду наличия (осознанного или неосознанного – это не столь уж важно) ощущения связанной с этим опасности. Каждая община самостоятельна и не подчинена никакой вышестоящей инстанции. Даже Великий Магид, возглавлявший хасидскую общину, состоявшую из нескольких групп, не желал для себя никакого особого положения, кроме статуса учителя. И хотя в последующих поколениях мы сталкиваемся с цадиками, соперничающими между собой за более высокий статус, и такая борьба находит свое отражение в поведении их общин, тем не менее ни один из них никогда всерьез не претендовал на исключительное положение во всем движении хасидизма.
Вплоть до второго этапа развития хасидизма это соперничество никогда не опускалось до попыток взаимного запрета. Наиболее поразительным в этом плане стал конфликт с участием «Цанза» (рабби Хаим из Цанза) и «Садагоры» (рабби Авраѓам-Яаков из Садагоры и его братья), в ходе которого были возрождены методы, использовавшиеся в ходе борьбы между хасидами и их противниками (митнагдим), включая херем.
Конфликт начался с более чем однозначного высказывания рабби из Цанза, который напомнил легенду о соперничестве между солнцем и луной и повторил слова солнца относительно того, что невозможно двум царям носить одну корону. Однако большинство цадиков сразу же осознало опасность, которую таит в себе подобного рода отклонение от хасидского пути. Именно в этом плане следует интерпретировать слова рабби Ѓирша из Жидачева, достойнейшего ученика Провидца из Люблина, который сказал, что если хасид считает своего рабби единственным истинным рабби, то налицо явный случай идолопоклонства. Однако наряду с этим мы встречаемся и с высказываниями, в которых идея множественности возведена в абсолют, граничащий с абсурдом, – так, например, внук одного из видных хасидских мыслителей заявил, что каждый цадик должен быть Машиахом для своих хасидов.
Третья категория проблем – это взаимоотношения между цадиком и школой, к которой он принадлежит. На заре хасидизма мысль о соперничестве между учителем и учеником просто никому не могла прийти в голову. С одной стороны, преклонение ученика перед учителем сохранялось на протяжении всей его жизни, и он подумать даже не мог о том, чтобы сделать что бы то ни было против воли своего учителя. С другой стороны, учитель, безусловно не расценивая своих учеников как потенциальных соперников, ставил наиболее достойных из них во главе подразделений своей общины, где они исполняли роль его представителей. Для примера перечитайте историю о том, как Великий Магид в