Жена героя. Бехназ ЗарабизадеЧитать онлайн книгу.
открыли дверь пикапа и помогли мне выйти. Весь переулок был в дыму от руты[8]. Один из родственников, обладавший благозвучным голосом, пел чудесные песни о пророке Мохаммаде под непрерывающиеся славословия посланнику Аллаха остальных присутствующих.
Самад поднялся на плоскую крышу дома и вместе со своими приятелями начал по традиции бросать на улицу плоды граната и сахар. Я испугалась, что сахар или гранат упадёт мне на голову, но Самад и не собирался ничего бросать в мою сторону. Затем для гостей, прибывших на свадьбу, накрыли праздничный стол. Вечером, когда все они разошлись, в доме остались только близкие родственники, и мы начали готовить ужин.
Первые два дня мы с Самадом стеснялись выходить из комнаты. Свекровь приносила нам завтрак, обед и ужин на подносе, который ставила на пол со словами: «Еда стоит у двери».
Мы выжидали какое-то время, чтобы убедиться, что за дверью никого нет, забирали поднос и приступали к трапезе.
Согласно обычаю вечером второго дня после свадьбы родственники жениха должны явиться в дом невесты. В тот вечер я не могла найти себе места. Я оделась и села в углу комнаты, желая показать, как сильно соскучилась по своим родителям, и поторопить со сборами остальных. Наконец мы поужинали и собрались идти.
Я была на седьмом небе от счастья. Хотелось бежать быстрее других, чтобы как можно раньше оказаться в родном доме, поэтому я всё время оказывалась впереди, а Самад время от времени догонял меня и тянул за чадру.
Добравшись до родительского дома, я чуть не сошла с ума от радости, а как только увидела отца, то бросилась ему в объятья и по обыкновению принялась его целовать: сначала – в оба глаза, потом – в обе щёки, в кончик носа и даже в оба уха. Мать стояла в сторонке и тихо плакала: «О Господи, доченька, будь счастлива».
Родственники Самада с удивлением наблюдали за этой сценой, ведь ни одна девушка в нашей деревне не осмелилась бы при всех так целовать своего отца. Погостив у родителей несколько часов, я почувствовала нечто новое, как будто только что появилась на свет. Я сидела рядом с отцом и, взяв его за руки, то прижимала их к своим глазам, то целовала. Несколько раз я подходила и садилась рядом с матерью, своей «дорогой Ширин», обнимала и говорила о том, как её люблю.
Наконец пришло время прощаться. Мне было очень тяжело расставаться с родителями. Я несколько раз подходила к двери, вновь возвращалась и, не переставая целовать отца, давала матери напутствие: «Дорогая мамочка, береги отца. Вручаю его тебе. Люблю вас больше всех на свете».
Обратно я шла очень медленно и совсем не так, как по дороге в дому родителей: ступала маленькими шажками и сильно отстала от остальных. Мне хотелось, чтобы никто не видел моих слёз. Самад шёл молча и следил за тем, чтобы я не упала, споткнувшись об один из ухабов узких деревенских улиц.
На следующий день Самад должен был уехать, потому как его армейская служба ещё не закончилась, а после отъезда мужа его дом превратился для меня в настоящую тюрьму. Мать Самада была на сносях. Если
Рута – душистая трава, которую в Иране принято в засушенном виде разжигать на счастье.