Совершенство. Клэр НортЧитать онлайн книгу.
перехода через Синайскую пустыню. Моисей и Иов, Конфуций на белом быке, направляющийся на запад. Мухаммед в пещере, где паук плел паутину. Иисус скитался, а сатана искушал его, и из песка появлялись пророки и видения, сорок дней и сорок ночей одиночества. В пустыне скитался пророк Илия, оттуда явился Иоанн Креститель, пищей которому служили акриды и дикий мед. И одиночество становилось не проклятием, но откровением.
Убийца, заключенный в одиночную камеру. Изгнанник, оторванный от тех, кого любит. Лорд Байрон на острове посреди моря. Робинзон Крузо, разговаривающий с животными, но в страхе бегущий от отпечатка ноги на песке. Марко Поло, объехавший весь свет. Галилео Галилей, глядящий, как сжигают его книги.
Мама, идущая по пустыне.
Своего рода паломница.
В одиночестве можно утратить или обрести себя, но в большинстве случаев происходит и то, и другое.
Я стояла у железнодорожных путей, пока мимо меня с ревом проносился поезд, чувствовала порывы ветра, хлещущие по лицу, видела размытые лица сонных пассажиров, направлявшихся домой, к друзьям, семьям, на работу, в здания, к любимым и знакомым, которые скажут: «Эй, да я же тебя помню!..» Я подумала о маме, идущей по пустыне, ощутила мир у себя за спиной и небо над головой и решила, что стану жить.
Я стану жить.
Глава 26
Полет до Стамбула занял немногим более полутора часов. Нож, угрожающий мне нож, мысли о ноже. Что делать бедной девушке?
Я взяла себя в руки.
Дыхание, пульс, сознание, кровь.
К тому времени, когда мы начали снижаться, я полностью контролировала каждую частичку своего тела, установив обратную связь с каждым его сантиметром: мышцы расслаблены, колени не сжаты, руки наготове, пальцы непринужденно подогнуты.
В самолете Гоген не пытался со мной разговаривать, а сидел, выпрямившись в кресле, чуть прикрыв глаза, – бизнесмен в командировке, возможно, возвращающийся домой с отдыха турист. Размышлять на эту тему бесполезно, а делать выводы – лишь создавать себе проблемы.
Он оставался рядом со мной, когда самолет совершил посадку. Пассажиры вышли из салона, но мы остались. Стюардессы, стоящие у входа, взглянули на нас, потом тоже ушли. Кондиционеры выключены, двигатели умолкли, остались только мы.
– Сохраняйте спокойствие, – произнес он.
– Я спокойна.
Тут он на меня посмотрел, первый прямой взгляд более чем за час, внимательно и – несколько удивленно.
– Уай, – пробормотал он, – я действительно верю, что вы спокойны.
Звуки шагов по подогнанному к двери трапу. Двое мужчин – белые рубашки, черные брюки, солнцезащитные очки, темные волосы, разводы от пота на спинах. Они знали Гогена, он знал их. На первый взгляд они показались невооруженными, но когда трое мужчин хотят запугать женщину в пустом салоне самолета, оружие особо и не нужно.
Гоген поднялся с кресла, потянулся, размял шею и прогнулся назад.
– Идемте? – пригласил он.
Я последовала за ним.
На бетонке у трапа уже ждала машина с турецкими номерами, сидящим за рулем водителем и тихонько