Социум (сборник). СборникЧитать онлайн книгу.
на охоте зверюг. Мама ахнула, тесак выпал у нее из ладони, она несмело шагнула к старику раз, другой и замерла.
– Ну, здравствуй, Олюшка, – тихо сказал старик. – Басурман твой в лес ушел, я в кустах сидел, видел. В дом-то пустишь?
Мама вздрогнула, закивала, потом обернулась к нам.
– Пойдите, поиграйте, дети, – велела она строго.
Мы с Рашидом нехотя побрели к ручью, я чувствовал взгляд старика у себя на спине, будто он хотел глазами прожечь меня между лопаток.
– Как думаешь, кто такой? – прошептал Рашид, когда мы достигли опушки.
– Не знаю, – ответил я и тут же сообразил, кто такой этот старик. Мама рассказывала, что родители в детстве ее звали Олюшкой. – Это… – начал я, – это…
Я замолчал. И вдруг понял: я не хочу говорить Рашиду, что этот старик наш с ним дед.
Дед провел в доме целый день и выбрался наружу, лишь когда солнце уже скрылось на западе – покатилось купаться в реке, как говорил иногда отец. Миг-другой старик стоял на крыльце, будто раздумывая, не вернуться ли. Потом тряхнул головой и осторожно, то и дело оглядываясь, припустил через поляну вслед за солнцем.
– Что такое ублюдок? – спросил Рашид, когда вечером отец возвратился с охоты.
Мама, которая проплакала все время с тех пор, как ушел старик, испуганно охнула. Лицо отца озарилось сполохом огня со свечного огарка, и мне показалось, что из смуглого оно стало черным.
– Кто сказал это слово, сынок? – спросил он, затем перевел взгляд на меня и стал пристально смотреть мне в лицо. Я шарахнулся: мне почудилось, что это не отец глядит мне в глаза, а кто-то чужой, злой и страшный.
– Я сейчас объясню, Галиб, – поспешно заговорила мама. – Дети, поиграйте пока во дворе.
С этого дня что-то будто сломалось в нашем дружном и тихом доме. Я, правда, понял это гораздо позже.
Зима прошла как обычно. Все так же уходил на охоту отец, только теперь надевал он на ноги плоские деревянные лыжи. Все так же хлопотала по дому мама, а мы с Рашидом играли во врагов, закидывая друг друга снежками, и в прятки, с головой зарываясь в сугробы. Мало-помалу я забыл о старике, который был моим дедом и который приходил к нам неизвестно зачем. Вспомнил я о нем лишь на исходе зимы, в тот день, когда мама с отцом поссорились.
Это произошло поздним вечером, и ни про Аллаха, ни про Христоса речи у них не было. Я уже задремывал на кровати в комнате, которую мама называла детской, когда услышал громкий и гортанный отцовский голос.
– Никогда! – рявкнул отец, и в следующий миг до нас донесся грохот, словно он с силой саданул кулаком по столешнице. – Никогда ни один из моих сыновей не поднимет руку на твою родню.
– Тише, – донесся до меня едва различимый голос мамы. – Детей разбудишь.
– Пускай слышат, – загремел отец. – Они мужчины, и им пристало носить оружие. Завтра я поговорю с ними, но клянусь, что, пока я жив, ни один из них…
Отец замолчал. На соседней кровати завозился Рашид.
– Слышал? – прошептал