Верни мои сны. Саша ИрбеЧитать онлайн книгу.
я вовсе не видела кладбищ!
Раньше мне очень нравилось бродить среди всяких надгробий: разглядывать кресты и надписи на пустынном Донском; а на Ваганьковском читать стихи под торжественным бюстом Есенина или готовиться к экзаменам по истории русского языка на заброшенной могиле Даля.
У меня даже были друзья, которые тоже обожали бродить в окружении бессмертных могил.
Помню: мы как-то целый день провели на Новодевичьем. Общались с местными кошками, смотрителями, начальником тюрьмы, ставшим при выходе на пенсию начальником кладбищенской охраны. Он же с неистребимым удовольствием рассказывал нам о том, к кому ходят, а к кому не ходят из недавно почивших знаменитостей их земные родственники, коллеги, друзья… какие могилы пользуются любовью у посетителей, а какие забыты.
И оказалось, что каждые ходят к своим: спортсмены – к спортсменам, писатели – к писателям, архитекторы – к архитекторам, и только люди, далекие от всяческих каст, – к политикам и артистам.
А был случай: я испугалась, когда, придя ранним утром на могилу Зинаиды Райх (теперь и сказать не могу, что меня туда привело в столь странное время), увидела курточку… Просто курточку… Просто лежащую на камне. И вдруг меня обуял такой страх, что я стремглав понеслась к выходу.
А по дороге мне встретился гробовщик: худой, высокий, будто бы весь выпачкавшийся в земле и с измазанной землею лопатой. Такой, каким и полагается быть гробовщику. Страх увеличился, и меня вмиг стало трясти так, что я и сейчас отчетливо помню, как дрожали на бегу мои руки и ноги.
Только потом от всего этого мне было смешно. С великой гордостью рассказывала я своим знакомым, что многих в жизни вещей не боюсь, а вот курточки и гробовщика испугалась.
Но я не об этом, а о том, что никогда в жизни до этого даже не предполагала, что значит НАСТОЯЩЕЕ КЛАДБИЩЕ.
Сколько любви
в этих спящих навеки
в могилах!
Разве кого-то она до конца утолила?
Разве оставила в ком-то
хоть что-то живое?
Разве здесь есть, как в мечтах,
голова с головою,
руки с руками;
колени к коленям прижались?
Все одиноки, как были когда-то,
остались.
Вечер февральский. Москва.
Год две тыщи девятый.
Жутко болит голова,
и алеют закаты.
Я и теперь не могу понять, как тогда смогла выстоять на белом полотне, точно сонная артерия, пересекающей некрополь дороги.
Всюду от нее вздыбленными венами отходили огибающие многочисленные надгробья тропинки, а совсем вдали виднелись черные, резные ворота кладбища. Из мира «нет» в мир «да».
Кажется, рядом стоял фонарь. Возможно, я даже встала рядом с ним, чтобы на него опереться. Мне было безумно холодно и очень стыдно оттого, что тело мое чувствует холод.
Было тревожно. Не помню даже, хотела уходить с кладбища или нет, но помню, что чрезвычайно не хотела никого видеть.
Казалось странным, что люди ходят, говорят, считают что-то правильным, а что-то – нет. Сама способность человека соображать меня удивляла.
Нет,