Зов серебра. Татьяна КорсаковаЧитать онлайн книгу.
Отчего-то ей казалось, что взгляд окажется укоризненный, словно это она, Ева, прошлась острым лезвием сначала по коже, а потом по мышцам и сосудам, обрывая чужую жизнь.
Жизнь ушла не только из человеческого тела, но и из этого спокойного, уютного кабинета. На ее место пришла смерть, привела с собой тот самый запах, который Ева учуяла еще в коридоре. Запах крови ни с чем не спутаешь, она знала это наверняка. Иногда ей казалось, что с этим знанием она жила многие годы, но доктор Гельц сумел обосновать и этот, как он говорил, феномен. Как обосновал, Ева уже не помнила, сейчас из всего, чему учил ее доктор Гельц, она помнила только одно – нужно дышать!
Медленный вдох, такой глубокий, что становится больно ребрам. Задержка дыхания надолго, до жжения в легких. И выдох. Именно выдох, по мнению доктора, должен приносить максимальное очищение и успокоение.
И Ева дышала! Сначала в полутемном кабинете Гельца, лежа с закрытыми глазами на кожаной кушетке. А теперь вот в этом залитом солнцем и кровью кабинете ювелира Марка Витальевича Атласа, который обещал помочь, но совершенно позабыл о своем обещании и умер так вероломно незадолго до Евиного прихода!
Не умер, а был убит! Мысль оказалась ясной и отрезвляющей, как ледяной душ. Человека, с которым Ева должна была встретиться, убили. Перерезали глотку, оборвали жизнь длинную и, несомненно, интересную, оборвали нить, которая привела Еву в Чернокаменск.
Вдохнуть… Замереть… Выдохнуть… Отвлечься от бешеного уханья пульса в висках. Осмотреться. Ей теперь только и остается, что осмотреться. А вдруг случится чудо и в этом кабинете она найдет то, что ищет? Глупо надеяться на чудо, но все же…
Не найдет. Потому что тот, кто убил ювелира, тоже искал. Старинные фолианты свалены в кучу. У некоторых оторваны корешки, и желтые нити торчат обрывками сосудов. Другие лишились страниц. По третьим прошлась чья-то безжалостная нога. Следов не оставила, но сломала картонный хребет. Книги лежат на полу, потому что кто-то сбросил их с полок. Он же сорвал со стены картину. Хрупкие балерины в пушистых пачках. Изящные запястья, натянутые, как хлысты, позвоночники, сила и отчаяние в каждом жесте. Балерины тоже на полу, рядом с искалеченными фолиантами. Им досталось меньше, но это такое унижение…
А под ногами хрустят расписные осколки китайской вазы. Ваза стояла вон на той подставке из сандалового дерева, пока чужая ярость не превратила ее в черепки.
И ящики стола выломаны, дверцы распахнуты, содержимое тоже на полу, у ног мертвого хозяина.
Не обыск, а погром. Безжалостный, неразумный! С уничтожением всего прекрасного, всего того, что нужно беречь и сохранять. Ради чего? Не ради ли того, что раньше хранилось в этой нише?..
Глупое место для тайника: в стене за картиной. Хрупким балеринам не защитить хозяйские тайны, не отстоять вырванный с «мясом» сейф. Они и не отстояли, пали в неравном бою вместе с хозяином. И Еве самое время уходить. Только нужно обыскать еще одну, последнюю комнату. Ювелир в своем преклонном возрасте все еще работал,