Сталин. Ледяной трон. Александр БушковЧитать онлайн книгу.
создателем польского государства стал не поляк, а литовский шляхтич Пилсудский. Он это государство создал, он выиграл войну с Советской Россией – и скромненько отошел в сторону. Вот тогда независимые поляки и развернулись вовсю…
Бардак, как водится, настал такой, что хоть святых вон выноси. Сто двенадцать партий бузят в парламенте, экстремист застрелил насмерть законно избранного президента, коррупция фантастическая… Пришлось Пилсудскому свистнуть в два пальца старым сподвижникам и разогнать всю эту шоблу, установив некое подобие порядка.
Лучше всего характеризуют довоенную Польшу строки самого Пилсудского: «…Я же постоянно вынужден был следить за тем, чтобы не произошло предательство. Такая угроза существовала и в Генеральном штабе, и среди генералов, и в Сейме, и в Министерстве иностранных дел… Я победил вопреки полякам – с такими полячишками я вынужден был постоянно бороться… Правительству я доверять не мог, потому что оно крало еще беззастенчивее. У меня не было никакого доверия к Сейму и правительству… В Генеральном штабе каждый иностранец мог читать все, что хотел, военные тайны проникали к немцам и большевикам. Никаких секретов, по существу, не было… В Верховном командовании творились огромные злоупотребления. Вероятно, и многие депутаты Сейма были в них замешаны: не одно депутатское состояние было сколочено в результате злоупотреблений в военном хозяйстве, особенно грязным было дело о разворованных трофеях, взятых у немцев… Я одерживал победы тогда, когда бросал к черту другие дела, брался за главное – командование и побеждал. Победы одерживались с помощью моего кнута».
И после войны Пилсудский выражался о своих подданных ничуть не мягче. «Я выдумал много красивых слов и определений, которые будут жить и после моей смерти и которые заносят польский народ в разряд идиотов». Адъютант маршала услышал от него однажды: «Дурость, абсолютная дурость. Где это видано – руководить таким народом, двадцать лет мучиться с вами». А премьер-министр вспоминал потом, что за два года до смерти у сидевшего со «страдальческим и усталым лицом» Пилсудского вырвалось: «Ах, уж эти мои генералы, что они сделают с Польшей после моей смерти?» И добавил о генералах нечто такое, что Анджеевич, сам признавался, в жизни никому не мог повторить.
Вообще, бессмысленно искать как в событиях того же 1920 г., так и во всей многовековой истории польско-русских конфликтов правых и виноватых. Как бессмысленно пытаться установить, кто первым кинул каменюку, положив начало англо-шотландским войнам – британец или скотт. Как невозможно уже установить виноватых в многосотлетней франко-испанской грызне. У меня есть сильные подозрения, что в подобных ситуациях попросту нет правых и виноватых. У обеих сторон рыльце в пушку, по самые уши…
Новорожденная Польша, между прочим, едва оформившись в нечто официальное, браво отхватила у пребывавшей в совершеннейшем раздрызге бывшей российской империи немалые куски территории, населенной вовсе не этническими поляками, а украинцами