Дневник Великого поста. священник Александр ДьяченкоЧитать онлайн книгу.
одну меня любил. Я его из армии ждала. Школу закончили, его и призвали. Потом война в Чечне. Как я переживала! В церковь бегала свечки ставить. Подойду к иконе и прошу: «Пожалуйста, сохрани моего Ванечку. Пусть вернется, каким угодно, пускай даже без руки или ноги, но только чтобы вернулся». Он вернулся. Руки-ноги целы, а внутри словно что-то убили. Первое время ходил и все молчал. Раньше-то он любил посмеяться, пошутить, а тут молчит и молчит. Еще и выпивать начал. Мне не нравилось, что он пил, и родителям его тоже не нравилось. Мать мне его и говорит: хватит мужику дурью маяться. Бери его, девка, в оборот да тащи в ЗАГС. Сыграли свадьбу. Он на работу вышел, а я сразу понесла и в ожидании родов сидела дома. Родилась девочка. Я даже не думала, что мой Ванечка будет таким отцом. Он еще до того, как дитя родилось, вокруг меня как вокруг елки ходил да пылинки сдувал. Ничего делать не позволял, а как малышка появилась, все, она только его руки и знала. А выпивать все равно выпивал, не так, как сразу после армии, но прикладывался, иногда изрядно. Начну ему выговаривать, а он: «Мне так легче. Трезвым закрою глаза, и снова война, как будто наяву».
Жалела я его, а чтобы он на сторону пить не ходил, составляла мужу компанию. Сперва редко, потом все чаще. Втянулись и стали выпивать вместе. Отсюда и ссоры и все такое прочее. Дело дошло чуть не до развода. Однажды Ванечка посадил меня за стол, сел напротив и говорит: «Так дальше жить нельзя. Если мы будем с тобой на пару пить, то семья наша развалится. А я вас с дочкой люблю и терять не хочу. Короче, пить у нас в семье будет кто-то один. И это буду я, и то самую малость, а тебе – все, с этого дня ни грамма!»
С этого дня мы снова стали жить по-человечески. И родилась у нас вторая девочка. Семья увеличивается, нужно расширяться. Взяли ипотеку, купили квартиру. Тут и мужу предложили место с хорошей зарплатой, только от дома далековато. Он согласился и уезжал от нас на целую неделю, а то и на две. Приедет, пару дней дома побудет – и опять на работу. Год так отработал, второй, третий, а потом затосковал. «Не могу, – говорит, – так больше. Не могу без тебя и без наших девчонок. Мне кажется, что у меня душа от тоски уже черная, как бы беды я какой не натворил».
Что делать? «Тогда, – говорю ему, – возвращайся домой. Будем как все, маленькую в садик отдадим, я на работу выйду, благо прежнее место за мной еще сохраняется. Все так живут, и мы с тобой жить будем». Он вернулся, стал работу искать, а оказывается, что нигде не нужен. В одно место сунулся, в другое. Не нужен. У мужика руки золотые, начал калымить. Месяц поработал, зима, калымы кончились, и он сел. Сперва сел, потом лег. Я ему: «Вставай, Ванечка, работу искать надо. За квартиру платить надо». А он словно не слышит, лежит все время и в одну точку смотрит. В тот день я ему снова все: «Ванечка, Ванечка, долги платить надо». Он встал, молча подошел к телевизору. Закричал страшно и как даст по нему кулаком, потом по видику. Все разбил и ушел. Получилось, что ушел навсегда. Я виновата, батюшка. Мне бы его пожалеть. Лишний раз обнять. А я все вставай да вставай, долги да долги.
Как Ванечку схоронили, я во сне его видела. Будто пришел он, хороший мой. Сели мы с ним за стол, как обычно, смотрим