Моя революция. События 1917 года глазами русского офицера, художника, студентки, писателя, историка, сельской учительницы, служащего пароходства, революционера. СборникЧитать онлайн книгу.
займов Временного правительства явился рост государственного долга: к 1 января 1917 г. он составил 33 581 млн руб., к 1 июля 1917 г. – 43 906 млн, а к 1 января 1918 г. (по расчетам специалистов) должен был составить 60 млрд руб.[68], почти в 2 раза больше, чем 1 января 1917 г.! Таким образом, именно Февральская революция, а не предыдущая деятельность императорского правительства стала главной причиной полного финансового расстройства, в которое впала Россия под властью, а скорее – безвластием, Временного правительства, что публично признавали даже его деятели. Н.В. Некрасов на заседании Государственного совещания 12 августа 1917 г. заявил совершенно однозначно: «Граждане, сейчас чрезвычайно распространено мнение о том, что революция была тем фактором, который повлиял особенно пагубным образом на финансовое хозяйство России. И я скажу, что в этом утверждении есть доля истины. Объективный язык цифр говорит нам, что, даже учитывая весь рост неблагоприятных обстоятельств, который накопился к моменту революции, учитывая все те неблагоприятные обстоятельства, которые сложились и которые произвели то, что в математике именуется возведением в степень, что все эти факторы не объясняют еще того финансового бедствия, при котором мы присутствуем, если не учесть влияния революции и тех особых обстоятельств, которые были ею созданы. Деятели революции должны в этом отношении смотреть правде прямо в глаза»[69].
Однажды А.И. Шингарев, являвшийся в мае – июле 1917 г. министром финансов, обратился к П.Л. Барку, последнему министру финансов императорского правительства, с вопросом: «Что делать?» Маститый финансист ответил, что «пока будут заниматься спасением революции, вместо того, чтобы спасать Россию, никакие меры не приведут к ограждению нашего рубля от падения»[70]. Правоту П.Л. Барка подтвердил тот же Некрасов, открыто признавший 12 августа, намекая на разорительность начавшегося после падения монархии социального экспериментаторства, что «расходование средств, которое было до сих пор, нам не по карману». «Мне нечего говорить вам, – обращался он к участникам Государственного совещания, – что такого рода расходы
Государственное казначейство выдержать не может и что им должен быть положен предел»[71]. Пони мая, что Февральская революция со всеми ее утопическими экспериментами, да еще в период войны, является, особенно для России, слишком дорогим удовольствием, деятели Временного правительства, однако, предпочитали не воплощать этого понимания в дела. В результате, после победы в Петрограде 25 октября 1917 г. Октябрьской революции, на смену Демократической России пришла Советская Россия, причем если вожди первой были умеренными утопистами, то вожди второй – радикальными утопистами, жестоко отрубавшими все, что полностью не помещалось на прокрустовом ложе их незамысловатых социальных теорий.
До сих пор еще распространено мнение, будто Совет народных комиссаров во главе с В.И. Лениным немедленно после захвата власти эффективно решил два важнейших вопроса – о мире и о земле. Действительно, по инициативе В.И. Ленина 26 октября 1917 г. II Всероссийский
История Министерства финансов России. С. 206.
Доклад министра финансов Н.В. Некрасова… С. 412.
Доклад министра финансов Н.В. Некрасова… С. 413, 415.