Жили-были. Виктор РябининЧитать онлайн книгу.
снедь, навроде сбитня и овсяного киселя. Кудеяр же разлил по стопкам остатки самогонки, которыми крепились во дни осады и томления духа.
Выпили, как водится, как на Руси повелось. Михайло Потапыч не пропустил и от удовольствия крякнул, словно весной в берлоге, а Старуха сразу зарделась маковым цветом. Маша пригубила, но на Старика вместе с Кудеяром и Зверобоем с первого раза и вовсе не подействовало. После браги разговорились, словно век не видевшись.
– Дядя, – обратилась Маша к знатному охотнику, – а в кого вы во дворе стрельнули? Может жив ещё, если в фельдфебеля?
– Солдатню, Мария, Михайло Потапыч ещё третьего дня без ружья разогнал, а салют давали ради хозяина, – и он кивнул в сторону Старика, – так как он не праздновал труса под лавкой, а смело пошёл в разведку на врага, не таясь в отхожем месте.
Старый согласно закивал остриженной под горшок башкой, а собравшиеся ещё больше его зауважали и стали сами подливать хозяину из хмельного кувшинца. Тем более, что новые плисовые штаны были ему к лицу и безо всякой сырости.
Праздновали снятие блокады до самого дна. А когда прикончили старухины настойки для притирания, гости поняли, что пора и честь знать. После до времени совесть не позволяет всего этого стали держать совет: кому, как и зачем? Решили, мол, кто куда, но по своим интересам.
Старик со Старухой оставались доживать век в своём родовом гнезде, тем более, что мишка подогнал пригодную к растёлу бурёнку прямо к хлевам, которую старая в тот же день и раздоила. Мальчик-с-пальчик тоже не стал менять насиженное место на лесную свободу, оставаясь полным хозяином хлебных крох на столе. Колобка с Ёжиком никто и не спрашивал, тем более, что первый перестал умствовать и его употребили в пищу домашние животные, а второй укатился в буераки, так как был несъедобным. Машу-растеряшу унёс в своём коробе медведь для передачи родне вместе с пирожками. И девушке ничего более не оставалось, как верить в свою яркую планиду и счастие не за горами. Кудеяр же со Зверобоем так за рюмкой спелись в одночасье, что подались вершить революцию среди народов Крайнего Севера, лишь бы не работать, как заботливая пчела. До того они по каторгам и охотничьим угодьям свободным духом пропитались, что вознамерились распространять его вкруг себя, пока достанет сил и разума.
Вот и делай один другому добро, не ведая как с этим богатством потом расхлебаться. Жили старики себе без забот в затишку у старости, а тут на тебе, целая корова, обслуги всего-то один Мальчик-с-пальчик, а окочуриться совесть не озволяет.
ГРАФОМАНИЯ
Умирает как-то раз от старой старости граф Сигизмунд Творичевский. Из последних сил призывает он к смертному одру своих сыновей и говорит:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со