Кружевные закаты. Светлана НинаЧитать онлайн книгу.
знакомым ему старикам, прошедшим через многое и в конце только тем и довольных, что у порога в вечность их караулит кто-то из потомков, кто-то, с кем они не успели пока рассориться, Мишель со смехотворной для его возраста серьезностью начал размышлять и порешил, что ему необходимо остепениться. Так почему бы не соединиться с Марией Антиповой, отплатив добром ее семье? С присущим ему рационализмом он обдумывал, как станет наслаждаться всеобщим обожанием в кругу прекрасных людей, перевезет своих и ее родителей в столицу и заживет припеваючи, закончив достойный жизненный путь в окружении любящих внуков и сочувствующих коллег. Все это тянуло тогда еще не совсем очерствевшего Крисницкого на родину.
Но какое его ждало разочарование! Вернувшись в Тулу и навестив Антиповых, он неприятно удивился тому, как они обмельчали. Машенька, чувства к которой по вине разлуки померкли, но не совсем стерлись из памяти, показалась чересчур жеманной и неестественной; родители ее – безобиднейшие и добрейшие мелкопоместные дворяне – целыми днями только тем и помышляли, что пили чай в строго отведенное для этого время, а в перерывах ждали следующего чаепития, сдабривая все это разговорами о стоимости сахара, свадьбах соседей и губернаторском бале. Они, конечно, могли и умели вести настоящие, по мнению Крисницкого, разговоры, но не имели возможности общаться с истинными ценителями искусства или, по крайней мере, политики. Навещая их, Крисницкий не мог избавиться от тягучего чувства неловкости; не мог заставить себя любить то существование, что вели они. Не мог приобщиться к их посиделкам за самоваром и смеяться над тем, что некий господин начисто проигрался в карты, за что был бит женой, после чего долго скитался по улицам в поиске крова.
Собственная его семья не производила столь удручающего впечатления, ведь Мишель давно знал, что ждать от них. Этого он не мог сказать об Антиповых, представляющихся до поры ложкой меда в беспросветной провинциальной бочке дегтя. Сбитый с толку, разочарованный, раздраженный, он не оправдал ничьих, даже собственных ожиданий и, сухо распрощавшись с обоими семействами, отбыл в Петербург.
Поцеловав на прощанье мать, безмолвную, тихую, как тень, Михаил единственный раз за несколько предшествующих лет ощутил что-то похожее на чувство вины, но решил не обращать на это внимания. Ее, мать, он звал с собой, благо материальная сторона вопроса впервые позволяла вовсе не думать о деньгах. Но она, с горечью настолько глубокой, что не было сил говорить, посмотрела на сына и отказала. Тому стало не по себе, ибо он никогда не понимал ее загадочной мечущейся души и, по правде сказать, никогда не испытывал к кому-то из родных всеобъемлющей любви. Мишель подумал тогда, что она хотела умереть на родине, а вовсе не остаться с отцом или поддерживать двух других сыновей. В ней уже умерло все, кроме желания найти в конце вожделенное успокоение и страха, что это успокоение, как и все в жизни, окажется фикцией. Мать Крисницкого не доверяла даже смерти.
Михаил