Питомник. Антон Павлович КротковЧитать онлайн книгу.
в глубоких сугробах. Изо рта его валил пар, однако на его улыбающейся физиономии читалось, что он просто по-щенячьи балдеет от происходящего. Отец и сын по очереди бросали четвероногому приятелю палку, а счастливый пёс отыскивал её и довольный и гордый собой тащил обратно.
В какой-то момент лабрадор заметил вдали вынюхивающую мышей-полёвок лисицу, – её пушистый хвост маячил над снежной целиной, – и азартно бросился в погоню. Да куда там! Лисица исчезла в чаще прежде, чем домашний питомец успел всерьёз напугать её своим тяжеловесным бегом.
На опушке леса лыжники остановились, чтобы снова полюбоваться зрелищем великолепных просторов. На сухом дереве деловито стучал дятел в красной шапочке, – занятый делом «кузнец» не обращал внимания на появившихся зрителей; с дерева на дерево перепрыгнула шустрая белочка. Между тем, закончив работу в одном месте, дятел перелетел с шишкой в клюве на старый пень и ловко начал долбить её. Во все стороны полетели смолистые чешуйки. Вокруг пня много валялось разбитых шишек. Лука во все глаза смотрел на диковинную птицу, губы его шевелились, но отец не слышал слов сына. Даже Веня перестал с лаем носиться по сугробам и, склонив лобастую голову набок, с любопытно-удивлённым видом наблюдал за работой лесного трудяги; при этом хвост пса как обычно продолжал игриво мести снег.
Когда птица улетела, снова стало очень тихо. Большая снежная шапка бесшумно упала с высокой ветки, рассыпалась снежной пылью. Удивительное застывшее безмолвие! Особенно после города с его броуновским движением и вечной суетой.
Первым не выдержал и начал нетерпеливо поскуливать Веня, которому не терпелось продолжить игру. Платон размахнулся и зашвырнул палку подальше. Через несколько секунд Веник исчез из виду за деревьями. Следом углубились в лес и отец с сыном. Здесь царил полумрак, но на верхушках сосен снег сверкал, точно на горных вершинах. Платон не очень любил идти чужой лыжнёй: возле проторенных людьми путей редко увидишь что-то интересное. Поэтому вскоре они свернули. Лыжи ходко, с лёгким поскрипыванием скользили по нетронутому снегу. Старый бор был полон патриаршей могучести. Высоко над головой негромко с величественным достоинством шумели кроны старых сосен; заснеженные ели попадались одна краше другой, словно из новогодней сказки. Некоторые из них – с толстыми стволами – раскинулись гигантскими шатрами, и кажется не было в природе такой силы, что сможет когда-нибудь одолеть их. А вот молодым берёзкам пришлось несладко в прошлую зиму, многие из них как согнулись в три погибели под тяжестью инея год назад, так и стояли теперь, словно скрученные жестоким радикулитам старушки.
Возле покрытой снегом муравьиной кучи Платон остановился и стал рассказывать сыну, что тёмные муравьи отлично зимуют в таких условиях в своих отрезанных от солнца и дневного света городах-муравейниках.
Идиллию прервало появления Вениамина, который вместо своей палки держал в зубах здоровенную палку. Впрочем нет, это была не палка а кость, очень напоминающая человеческую!
…– Где ты её взял?! – после некоторого