Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том восьмой. Нелли ШульманЧитать онлайн книгу.
искусств в Ньюхем-колледже:
– Это второй женский колледж в Кембридже, после Гиртона, – объяснила она, – здесь только пять лет назад предоставили женщинам полные права на обучение. Теперь мы официально получаем дипломы бакалавров, а не так, как раньше… – девушка скривилась, – когда текст диплома был не таким, как у мужчин… – из соображений осторожности, Фридрих не упомянул о Гамбурге:
– Однако она слышит мой говор. Она поймет, что я с севера Германии… – он сделал вид, что учится в Киле. Услышав историю о пасхальных каникулах и совершенствовании языка, фрейлейн Сабина улыбнулась:
– У вас очень хороший английский, бойкий. Даже акцент его не портит… – поступив в университет, Фридрих бросил делишки с проститутками на Реепербан, однако английского языка юноша не оставил:
– Британской оккупационной администрации в городе больше нет, но у нас порт, – подумал он, – английский постоянно нужен. И для карьеры язык пригодится…
Юридическая практика, где работал Фридрих, занималась сопровождением корпоративных сделок. Он помнил недавний визит партнера, адвоката из Мюнхена. Герр Герберт Штрайбль водил британский лимузин, носил сшитые на заказ в Италии костюмы и сверкал бриллиантами, в запонках накрахмаленной рубашки:
– Он близкий знакомый канцлера Аденауэра, активист Христианского Социального Союза, его фотографии печатают в газетах… – Фридрих тоже намеревался сделать блестящую карьеру. Юноша изучал фотографии новых квартир, в витринах агентств по продаже недвижимости:
– У меня будут апартаменты в пять, шесть комнат, с высокими потолками, с видом на море. Свой лимузин, загородный дом, на побережье… – у адвоката Штрайбля имелось шале, в Баварских Альпах:
– Я купил развалины по дешевке, – вспомнил он небрежный голос, – раньше дом принадлежал семье промышленников фон Рабе. У них не осталось наследников, на месте их берлинской виллы выстроили новые жилые кварталы. Их шале, в конце войны, расстреляли американские артиллеристы, прямой наводкой. Тамошний район сильно пострадал… – Штрайбль покашлял:
– Это темная тень нашей истории, так сказать. Чем скорее мы забудем о случившемся, тем лучше. Мы теперь новая страна, Западная Германия… – Фридрих понял, что шале находится рядом с разгромленной виллой покойного фюрера, в Бертехсгадене:
– Наследник нашего вождя восстановит былое величие Германии… – сказал себе юноша, – мы ничего не забудем… – он не собирался забывать и сведения, полученные от фрейлейн Сабины. Девушка, с удовольствием, болтала с ним. Они заказали бутылку вина, испанские оливки и сырную тарелку:
– Дома мы говорим на английском языке… – заметила фрейлейн, – наш отчим, англичанин… – Фридрих узнал, что фрейлейн Адель Майер, весной стала солисткой оперы, в Ковент-Гардене. Он услышал о будущем представлении «Глорианы», запомнил название улицы, в Хэмпстеде, где помещался семейный особняк:
– Наш отец родился в Судетах, – сказала девушка, – он бежал в Лондон,