Сказки. Притчи. Новеллы. Былицы. Продолжение любимых историй. Евгения ХамулякЧитать онлайн книгу.
с вещами на плечи сухие поджарые.
– Совсем ничего: три дня пехом с ночевками в Траханеево и Верендякино, а там уж и до Старбеево рукой подать к ночи, – легко мыслил мужик в красивой вышиванке.
– Нету у нас твоих трёх дней, – грустно молвила староста, сделала шаг вперед и в небо засмотрелась. Кружились ласточки низко у земли – к дождю, да ни с того ни с сего взбаламутились и рванули стаей вверх, стрелочкой слетаясь, чей угол острый на буреломы лесные указывал.
– Пойдем лесом. Без остановок. Без сна, без отдыха. Так быстрее будет.
– Да там болото и топи, буреломы и крены сильные. Магия черная кудесит. Не пройдем, а то еще и вовсе сгинем, – заверещал недоверчиво сотоварищ.
– Другого пути нет, – отрезала женщина. – Отпейте водички колодезной, откушайте хлебца амарантового, следующая остановка лишь в Старбеево будет.
Ошалел мужик в вышиванке от суровости предстоящего пути, но не смел перечить, благодарствуя в душе за отклик Павлины Куприяновны в деле старбеевском. На все готов был пойти, на любые мытарства, лишь бы сохранить лад в своем родном селе.
Лишь Данил Александрович со своей стороны ничего не говорил, а только с радушием и юношеским пылом в дорогу собирался. Всякий поход приключением ему являлся, а в жизни их не так много и бывало, все дом да работы каждодневные, потому ценил крепко каждый, будто юностью повеяло. А хоть бы и в последний раз! Главное, что в честной компании, за дело ратное да с Обавью под руку.
К слову сказать, водичка колодезная да хлебушек старостин не простыми оказались: лишь потом Степан Ладамирович вспомнил, что тот день долгий ни разу о кушанье и не вспомнил, ни разу не присел, не отдохнул, и хоть тяжела дорога оказалась, да поминал ее потом всю жизнь как дюже важную и знаменную на своем веку. Ибо за время пути, разговорившись с четой премудрой, столько всего на ус намотал, сколько за жизнь не помнил. Жалел потом, что не было времени да возможности записать мудрости, некоторые из башки так и повыскакивали, словно лягушки болотные.
А дорога через лес и впрямь была тяжелой, а все потому, что в древние времена, когда напасть на Русскую Землю свалилась, первыми от ее ударов пострадала чудь белоглазая, слывшая силой неведомой, оттого первой к уничтожению приготовленная. Почти вымерло волшебное население, по крайней мере, уж несколько веков никто чудь в глаза не видывал; бесхозные куды и терема, леса и болота в негодность пришли, закрылись и ожесточились от взора человеческого и нечеловеческого раненые лесные жители и травы, попрятавшись в буреломы непроходимые и пещеры глубокие непролазные. Старались селяне не соваться на кладбище это, ранее райскими кущами цветущее, а теперь коряжником выкорчеванным заваленное. Не распускалась покалеченная природа более цветами сладкими, а покрывалась колючками ядовитыми в страхе от рук человеческих и нечеловеческих, которые ее убивали медленно, жестоко, неведающе…
Рвалось платье старосты