Убийство в Ворсхотене. Владимир КорниловЧитать онлайн книгу.
это чистой воды байка.
– Ага, чистой обийной воды. Или обойной? Или обейной? Как правильно-то?
– Ну, судя по наличию Обской губы и Обского залива – видимо, обской. Кстати, не поверишь, в этом году в центре Гааги стояла скульптура в виде огромной чугунной задницы, которая почему-то называлась «Обь».
Их лингвистическо-страноведческие изыскания были прерваны вышколенным официантом, пришедшим за заказом. Официант был настолько вышколенный, что ему даже почти удалось не пялиться в декольте Анжелы. Почти удалось…
Лазарев знал, что ему сегодня еще предстоит трапеза. Но во-первых, он не ел за день ничего, кроме какой-то размазни, поданной в самолете. А во-вторых, как он уже объяснял девушке, где б он еще отведал строганины, мантов и местных замечательных настоек? В общем, как ни старался голландский гость сдержаться, но традиционный набор оригинальной выпивки в шести рюмочках, вставленных в брусок дерева, оказался на столе. Поделили они с Анжелой их традиционно: все ягодные настойки полегче выпила она, настойки на хрене, кедре и оленьих пантах поглотил ее ухажер, под конец вечера запутавшийся, где же перед ним манты, а где – панты.
Когда они вышли из «Сибирского», уже было около одиннадцати. Несмотря на столь позднее время, Москва была запружена машинами и толпами людей.
– Я на минутку заскочу в гастрономчик, – предупредила Анжела, садясь за руль уже в изрядном подпитии. – А то я тебе еще не успела икру купить, как ты просил.
– Они еще открыты в это время?
– Ну, ты даешь! Это ж Москва! «Moscow never sleeps», – пропела девушка, направив «мерс» в поток его еле ползущих собратьев.
Да, это был еще один контраст с тихой Гаагой. Там рестораны тоже работали допоздна, на улицах в центре в это время еще толпились галдящие посетители всевозможных вечеринок и кофешопов. Но найти работающий магазин, лавку, аптеку или киоск в такое время было делом почти нереальным.
Было уже ближе к полуночи, когда красный «мерс» свернул с оживленной трассы у высотки МИДа и нырнул в арку между двумя невзрачными девятиэтажками на Смоленской улице. На этот раз Анжела более тщательно выбрала место для пар ковки. «Видимо, с соседями ссориться будет подороже, чем с гаишниками или таксистами», – подумал про себя Владимир, вспомнив тяжбы со своими голландскими соседями.
В тускло освещенном подъезде все было таким же серым и невзрачным, как сам дом. Правда, возле дверей лифта ярко белела свежая вывеска: «Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят!»
– Лозунг ленивых уборщиц, – ухмыльнулся Лазарев.
– Не, ну а чо? Правда же написана! – воскликнула Анжела. – Не гадьте где попало, и все будет чисто!
Владимир про себя отметил, как всего одна фраза сбила с его спутницы маску светской львицы, обнажив на секунду натуру заядлой домохозяйки, любительницы домашних тапочек и мыльных опер.
Квартира Анжелы выглядела, как и положено выглядеть обиталищу элитной московской куртизанки: розовые шторы, будуар, который хорошо было видно из коридора