Повод для паники. Роман ГлушковЧитать онлайн книгу.
в «форсбоди-5» без изменений и не выдержавшее повысившейся мощи нового гиперстрайка. Когда это произошло, я как раз шел в очередную атаку, задействовав функцию «лонгджамп» – усилитель горизонтальных прыжков. Согласно турнирным правилам, анализатор физического состояния противника у меня был включен. Так что я исправно зафиксировал нарушение техники безопасности – слетевший с головы врага шлем. После такого экстренного случая наши «форсбоди» обязаны были блокироваться, арена – очутиться под изо-куполом, а арбитр – предоставить Спайдермену исправный шлем. Но, как я уже упоминал, мой гиперстрайк был подвержен непредсказуемым сбоям, происходящим именно на полной мощности. Утративший шлем противник застыл в неподвижности возле каменной колонны, однако мой кулак реактивным снарядом продолжал нестись к его голове. Блокировка моего «форсбоди» бездействовала, а я был слишком возбужден, чтобы вовремя среагировать…
Впрочем, никто в то мгновение не среагировал: ни арбитр, отвечающий за изо-купол, ни турнир-корректоры, исправляющие накладки в трансляции, ни сам Спайдермен, чей заблокированный «форсбоди» не позволял ему уклониться даже на сантиметр. Летальный исход для лишенного шлема противника был неминуем.
Какой бы обширной ни являлась база спецэффектов у турнир-корректоров, какие бы эффектные сцены расчленений там ни присутствовали, вряд ли среди них отыскалось бы что-нибудь подобное. Сотни тысяч подключенных к моему инфоресиверу болельщиков не сразу догадались, почему показанная им концовка выглядит столь бледно и непривлекательно: кровь не разбрызгивается живописным фонтаном и голова моего врага не слетает эффектно с плеч, а, вывернутая под неестественным углом, остается на месте. Болельщикам «Молота Тора» и прочим жителям планеты еще предстояло осознать ужасающую правду, которую уже нельзя было скрыть. В Едином Информационном Пространстве сенсационные новости разлетаются быстро.
Зато несколько тысяч поклонников Спайдермена, заплативших немалые суммы за экстремальное погружение, лишились чувств прямо в своих домашних креслах и потом, придя в сознание, долго не могли вернуться к нормальной жизни. Испытанное ими погружение получилось воистину экстремальным: пережить ужасную смерть и затем воскреснуть – такой экстрим выпадает далеко не каждому любителю острых ощущений. Выдержать подобное без последствий для психики сложно.
«У всякой причины есть следствие» – гласила истина, преподанная мне впоследствии моим другом Наумом Кауфманом. О последствиях этой трагедии я могу рассказывать намного дольше, чем о ней самой, но о них несложно догадаться и так.
Без преувеличения будет сказано: шумиха поднялась всепланетная. Еще бы, на глазах миллионов людей произошло умопомрачительное событие – человек убил человека! Вероятно, в дикую эру Сепаратизма, когда подобное происходило на каждом шагу, смерть на спортивной арене не вызвала бы такого бурного общественного резонанса. Но в гуманную эру Великого