«По мостовой моей души изъезженной…». Владимир МаяковскийЧитать онлайн книгу.

      Траур воронов, выкаймленный под окна,

      небо, в бурю крашеное, —

      все было так подобрано и подогнано,

      что волей-неволей ждалось страшное.

      Тогда разверзлась, кряхтя и нехотя,

      пыльного воздуха сухая охра,

      вылез из воздуха и начал ехать

      тихий катафалк чудовищных похорон.

      Встревоженная о́жила глаз масса,

      гору взоров в гроб бросили.

      Вдруг из гроба прыснула гримаса,

      после —

      крик: «Хоронят умерший смех!» —

      из тысячегрудого меха

      гремел омиллионенный множеством эх

      за гробом, который ехал.

      И тотчас же отчаяннейшего плача ножи

      врезались, заставив ничего не понимать.

      Вот за гробом, в плаче, старуха-жизнь, —

      усопшего смеха седая мать.

      К кому же, к кому вернуться назад ей?

      Смотрите: в лысине – тот —

      это большой, носатый

      плачет армянский анекдот.

      Еще не забылось, как выкривил рот он,

      а за ним ободранная, куцая,

      визжа, бежала острота.

      Куда – если умер – уткнуться ей?

      Уже до неба плачей глыба.

      Но еще,

      еще откуда-то плачики —

      это целые полчища улыбочек и улыбок

      ломали в горе хрупкие пальчики.

      И вот сквозь строй их, смокших в один

      сплошной изрыдавшийся Гаршин,

      вышел ужас – вперед пойти —

      весь в похоронном марше.

      Размокло лицо, стало – кашица,

      смятая морщинками на выхмуренном лбу,

      а если кто смеется – кажется,

      что ему разодрали губу.