Графиня Козель. Юзеф КрашевскийЧитать онлайн книгу.
Ведь вот теперь, когда он тебе понадобился, – он к твоим услугам, пожалуйста! Признаюсь, хотя меня считают злой и лицемерной, я бы так не сумела. И Шуленбурга я завела после того лишь, как чуть ли не до драки рассорилась с Глазенаппом. Мне и впрямь не везет, все меня терпеть не могут, впрочем, я всем плачу тем же, даже с лихвой.
Она резко рассмеялась.
– Послушай, Урсула, – сказала она, немного погодя, – короли имеют обыкновение при расставании требовать обратно подаренные бриллианты. Будь благоразумна, спрячь свои драгоценности в безопасном месте.
Она посмотрела на сестру; та, казалось, не слушала ее.
– Ты будешь сегодня на балу? – спросила баронесса.
Слово «бал» вывело Тешен из оцепенения.
– На балу… да! – ответила она в раздумье. – Надо пойти на бал! Я буду вся в черном, в трауре, без всяких украшений, в простом платье, это всех ошеломит; только скажи, Тереня, траур будет мне к лицу?
Глазенапп рассмеялась:
– Безусловно, траур всем к лицу, но только если ты думаешь этим умилить Августа и растрогать придворных, то ошибаешься. Это их скорей рассмешит. Они трагедий не любят. Увидят тебя в трауре, скажут, что тебе пора в могилу, и с легким сердцем похоронят.
– Будь что будет! Пойду в трауре, – повторила Тешен, – встану перед ним, как призрак.
– А так как жена Гойма будет румяной, веселой, свежей, ты и исчезнешь, как призрак, никем не замеченная. Поверь мне. Прошлого не вернуть.
Баронесса посмотрела на часы:
– О! Как поздно! Итак, до бала! Я тоже приду туда, но как зритель, чтобы рукоплескать актерам. Будь здорова!
V
Дамы входили в сопровождении мужей или родственников. По необыкновенной роскоши нарядов никак нельзя было предположить, что, связанная с Саксонией, Польша разорена войной, что казна вконец опустела. На короле был наряд, весь усыпанный бриллиантами, с огромными алмазными пуговицами, эфес шпаги тоже был усеян алмазами, даже пряжки на башмаках сверкали алмазной росой. Величавый, сияющий, помолодевший, Август выглядел скорее торжествующим победителем, чем побежденным, который вынужден бороться за корону с жестоким врагом.
Туалеты дам тоже сверкали обилием драгоценностей, хотя большинство из них были так красивы, что в украшениях не нуждались. Наконец появилась королева в весьма скромном наряде. Август учтиво поспешил ей навстречу, зазвучали фанфары. Главных действующих лиц еще не было.
Государь уже хмурил чело и бросал на Фюрстенберга взгляды, не предвещавшие ничего хорошего, когда у входных дверей, несмотря на присутствие королевских особ, послышался вдруг приглушенный шум. Люди расступились, все взгляды обратились к дверям. Фюрстенберг зашептал:
– Идут!
И вот в дверях показалось пожелтелое, мрачное лицо графа Гойма, он вел под руку жену.
Никогда, пожалуй, при этом дворе, привыкшем видеть красавиц, не появлялось столь ослепительной женщины.
Графиня Гойм шла среди знатных дам с царственным