Фатальные стратегии. Жан БодрийярЧитать онлайн книгу.
и все мы террористы. Эта схема заменила предыдущую схему господ и рабов, тех, которые господствуют, и тех, над кем господствуют, эксплуататоров и эксплуатируемых. Конец констелляции[56] раба и пролетария – начало констелляции заложника и террориста. Конец констелляции отчуждения – начало констелляции террора. Это худшая из всех констелляций, но она, по крайней мере, освобождает нас от либеральной ностальгии и уловок истории. Начинается эра трансполитического.
Не только в «политической», но и во всех сферах мы пришли к констелляции шантажа. Повсеместно бессмысленное усиление ответственности выполняет функцию сдерживания.
Включая даже нашу собственную идентичность, заложниками которой мы являемся: от нас требуют принять ее, требуют, чтобы мы головой отвечали за нее (в таком случае это называется социальной безопасностью), требуют быть самим собой, разговаривать, добиваться, реализовать себя – под страхом… под страхом чего? Это провокация. В отличие от соблазна, который позволяет вещам разыгрываться и появляться в тайне дуальности[57] и амбивалентности, она не дает вам свободу быть, она провоцирует вас на свободу быть самим собой. Это всегда является шантажом идентичностью (а следовательно, и символическим убийством, потому что вы всегда не тот, кем вас вынуждают быть).
К тому же порядку принадлежит и вся сфера манипуляции. Манипуляция – это мягкая технология насилия шантажом. А шантаж всегда осуществляется путем захвата заложника вместе с частицей чего-то другого – тайны, аффекта, желания, удовольствия, его страдания и его смерти, – именно так нас вовлекают в манипуляцию (охватывающую всю психологическую плоскость), это способ вызывать с помощью навязывания принудительную потребность, эквивалентную насущной.
В межличностном режиме потребности (в противоположность любви, страсти или соблазну) мы испытываем аффективный шантаж, то есть являемся аффективными заложниками других: «Если не дашь мне этого, то будешь отвечать за мою депрессию; если не любишь меня, то будешь отвечать за мою смерть» и, конечно же: «Если не дашь себя любить, то будешь отвечать за собственную смерть». В общем, истерический захват – требование и вымогательство ответа.
Если вы не хотите стать заложником, возьмите в заложники другого. Не стесняйтесь. Так или иначе, это всеобщее правило, общее состояние. Единственное состояние трансполитического – это массы. Единственный трансполитический акт – это терроризм, то, что обнаруживает нищету трансполитического и при этом влечет экстремальные последствия. И это, к несчастью для нашего критического ума, верно со всех сторон. В захвате заложников нет ни месседжа, ни смысла, ни политической целесообразности. Это событие без последствий (и всегда ведет в тупик). Но разве политические события не представляют сами по себе что-либо иное, кроме искаженной последовательности? Интересно лишь нарушение последовательности. Некогда оно выступало в роли революции, сегодня сводится
Констелляция – в широком смысле это взаимное расположение и взаимодействие различных факторов, стечение обстоятельств.
Дуальность – двойственность, у Бодрийяра приобретает еще значение дуэльности, поединка.