Святослав, князь-ратоборец. Михаил ЕлисеевЧитать онлайн книгу.
мой взгляд, не тот был человек Вещий Олег, чтобы заниматься всякой ерундой, в частности менять имена разным девицам. Князь был прагматиком до мозга костей и не смотрел на мир как кисейная барышня. Подобные сантименты ему были безразличны. А с другой стороны, если принять версию о том, что Игорь – сын Рюрика, то получается очень занятная картина. И Ольга внучка Гостомысла, и Игорь правнук Гостомысла. Практически племянник и тётка. Брак между очень близкими родственниками. Со всеми вытекающими последствиями. Да и годами Ольга тогда должна быть постарше своего жениха.
Если же принять то, что Игорь не сын Рюрика, то ситуация выглядит более логичной, хотя и не безупречной. В Киеве от Ольги, как от родственницы Гостомысла, толку никакого, поскольку Олегу надо любой ценой породниться с представителями местной элиты. Накрепко зацепиться в Киеве. А Новгород он уже никуда не убежит. Поэтому гораздо логичнее считать, что будущая княгиня всё же дочь Олега, а не внучка Гостомысла.
Вещий Олег. Худ. В. Верещагин.
Первая встреча князя Игоря с Ольгой. Худ. В. Сазонов.
О том, из какого рода был Игорь, можно только гадать – скорее всего, он был представителем киевской элиты, и вполне вероятно, что после смерти Олега вся власть должна была перейти к нему. К тому времени, когда варяг, по сведениям Новгородской I летописи, в 922 году покинул навсегда Киев и ушёл на север, Игорю должно было быть около двадцати лет – разница в десять лет с Ольгой свидетельствует о том, что этот брак был необходим Олегу как воздух и он очень спешил. И даже то, что он покинул Киев, не должно было в итоге сказаться на союзе Игоря и Ольги, поскольку в городе оставались и варяги-воины, и варяги-купцы, а также масса разного народа, который пришёл с Севера и осел на берегах Днепра. Брак между представителем киевлян и представительницей пришельцев окончательно скреплял их союз. Благодаря чему вопрос о том, кто и в чём перед кем виноват, канул в Лету. Олегу же, который служил живым напоминанием о страшных и кровавых временах борьбы за власть, места в Киеве уже не было – скорее всего, он потому и ушёл в Ладогу. «В лето 6430 (922) Иде Олег к Новугороду, и оттуда в Ладогу. Друзии же сказають, яко идущю ему за море, и уклюну змиа в ногу, и с того умре; есть могыла его в Ладозе». Вот так, кратко и ёмко написал новгородский летописец о смерти Олега, та же самая информация встречается и в Устюжской летописи.
В Повести временных лет кончина узурпатора нарисована несколько иначе, там присутствуют восторженные и умилительные тона – очевидно, что редакторы Повести недаром свой хлеб ели. «И жил Олег, княжа в Киеве, мир имея со всеми странами… Оплакивали его все люди плачем великим, и понесли его, и похоронили на горе, называемою Щековица; есть же могила его и доныне, слывет могилой Олеговой». Как видим, могила варяга находится минимум в трёх разных местах – Киеве, Ладоге и «за морем», что не может не настораживать.
Тризна по Олегу. Худ. В. Васнецов.
Складывается