Маленький незнакомец. Сара УотерсЧитать онлайн книгу.
несмотря на ее ворчание, было ясно, что до определенной степени она взбудоражена этим приемом. Следующие две недели Каролина самозабвенно вылизывала особняк – накрутив чалму, вместе с Бетти и миссис Бэйзли на карачках драила полы. Приходя в дом, я видел выбитые ковры, картины на прежде голых стенах и мебель, которую достали из чулана.
– Можно подумать, его величество нагрянет! – пожаловалась миссис Бэйзли, когда однажды я спустился в кухню приготовить соляной раствор для сеанса. Она вышла на работу в неурочный день. – Из-за чего суматоха-то? Вон, девчонка все руки себе стерла. Покажи, Бетти.
За столом Бетти чистила серебро; обрадованная вниманием, она с готовностью отложила тряпку и выставила ладони. За три месяца службы ее детские руки огрубели, покрылись цыпками. Я шутливо пожал ее палец:
– Ничего страшного. От работы в поле или на фабрике было бы то же самое. Хорошие трудовые руки, и только.
– Трудовые! – фыркнула миссис Бэйзли, после того как обиженная Бетти вновь взялась за чистку. – Это все от стекляшек на люстрах. Мисс Каролина совсем девчонку заездила, извиняюсь за выражение. Их же сымать надо, люстры-то. Ране как было: мужики придут, сымут, увезут в Браммаджем[8] да там раствором-то отчистят. Чего мы пластаемся, когда даже не обед, а всего-то выпивка? И все за ради каких-то лондонцев.
Но подготовка шла своим чередом, и миссис Бэйзли, как я заметил, вкалывала наравне со всеми. В пору строгих ограничений даже маленькая приватная вечеринка вызвала интерес своей манкой новизной, устоять перед которой было трудно. С Бейкер-Хайдами я еще не встречался, но любопытствовал посмотреть на них, как и на Хандредс-Холл, принаряженный в духе былого величия. С удивлением и досадой я вдруг поймал себя на том, что слегка нервничаю. Я понимал, что должен соответствовать событию, но не знал, как это сделать. В пятницу означенного уик-энда я подстригся. В субботу попросил домработницу миссис Раш отыскать мой выходной наряд. В смокинге обосновалась моль, а сорочка местами так сносилась, что часть подола пришлось пустить на латки. То, что отразилось в мутном зеркале гардеробной дверцы, ничуть не воодушевляло, ибо вполне соответствовало призыву военного времени «перелицуй и заштопай». С недавних пор волосы мои стали редеть, и стрижка лишь подчеркнула залысины. Бессонная ночь у постели пациента одарила мешками под глазами. С ужасом я понял, что выгляжу как отец; вернее, он бы так выглядел, если б вдруг напялил вечерний наряд. Наверное, в робе и фартуке торговца я бы чувствовал себя уютнее.
Грэмы, слегка задетые тем, что наш совместный ужин я променял на вечеринку в Хандредс-Холле, просили заглянуть к ним, чтобы на дорожку выпить. Смущаясь, я возник на их пороге, и Дэвид, как я и ожидал, расхохотался, Анна же, добрая душа, прошлась щеткой по моему смокингу и перевязала мне галстук-бабочку.
– Вот теперь ты настоящий красавец, – сказала она. Так миловидные женщины льстят неказистым мужчинам.
– Фуфайку поддел? – спросил Дэвид. – Когда-то Моррисон побывал там вечером. Говорил,