Исповедь дивергента. За кулисами большой политики и большого спорта. Андрей ВульфЧитать онлайн книгу.

      Взгляды Немцова в этот период сильно радикализировались во многом, как мне кажется, вследствие его личных обид и амбиций. Я думаю, он сильно переживал, хотя никогда и никому об этом не говорил, что главные позиции на политической арене страны заняли его ровесники и даже люди моложе его, как, например, Президент Медведев. Он же, считавшийся наследником Ельцина, новым поколением политиков и явно имевший и все возможности, и все данные для того, чтобы возглавить страну, оказался на обочине политического процесса. А согласиться на роль винтика в системе, как, например, его бывший соратник Кириенко, ему не давали его гордость и честолюбие.

      Думаю, в большой степени на позицию Немцова повлияла его очевидно сформировавшаяся личная неприязнь к Путину, а может быть, и банальная зависть по отношению к нему, изначально имевшему куда меньше талантов и оснований претендовать на главный пост.

      Я пишу это всё, чтобы быть объективным по отношению к Немцову. Чтобы меня нельзя было упрекнуть в том, что мое к нему личное отношение – огромная любовь, восхищение и уважение – не дает увидеть темные пятна на солнце и объективно проанализировать причины произошедших изменений в его политической карьере. Не мне его судить по многим причинам. Ему хватило мужества, мне – нет. Он, безусловно, был моим кумиром, учителем, тем человеком, благодаря которому мне хотелось заниматься политикой. Как каждый прилежный ученик, я сознательно и подсознательно копировал, «зеркалил» своего учителя, используя его фирменные словечки, интонации, смысловые паузы и акценты, манеру себя вести, начал даже носить в то время его любимые темно-малиновые галстуки с голубой рубашкой…

      Его убийство стало для меня убийством политики как таковой. Я считаю, что он был, безусловно, лучшим среди этого племени: таким живым, витальным, искренним… На общем фоне серых, циничных, мелких и злых людей, сделавших ложь своей профессией и своим бизнесом, живущих в постоянной готовности предать себя, свою совесть, семью, друзей за призрачные голоса избирателей, возможность получить либо удержать власть, за химеры политических, геополитических и государственных интересов, идущих, как правило, вразрез с интересами людей и служащих ширмой для удовлетворения болезненных амбиций политических лидеров.

      Немцов был одновременно и такой, и не такой. В нем было гораздо больше человеческого: эмпатии, эмоций, ошибок, которые он не боялся совершать, извинений, которые он не боялся приносить. Именно это для меня является показателем силы и масштаба личности человека – умение ошибаться и способность извиняться. На фоне Немцова особенно ничтожными кажутся фигуры заказчиков и исполнителей его убийства.

      Одна из самых сильных вещей, которые мне доводилось читать в периодике за последние несколько лет, – это большая статья в «Новой газете», содержащая фрагменты интервью фигурантов «немцовского дела», в которых эти, с позволения сказать, люди, не соболезнуя, не