Нечаянная свадьба. Елена АрсеньеваЧитать онлайн книгу.
оттого и бегают во многих поместьях России господские бастарды[31], как две капли воды схожие с господскими же законными детьми. Видимо, Касьян из таких же бастрадов.
– Не станем загадывать, – уклончиво промолвил Протасов, не отвечая на ищущий взгляд Лиды и на гостеприимный взор Ионы Петровича. – Довлеет дневи злоба его, а завтра настанет новый день с его новой злобою.
Лида вздохнула обреченно, поняв, что Протасова и в самом деле увидит теперь невесть когда, да еще и невесть, увидит ли вообще. Было что-то категоричное, непреклонное в его внешне вежливом отказе, и чувствовалось, что, при всем его, несомненно, добрососедском отношении к больному старику, задерживаться в карамзинском доме Василий Дмитриевич избегал, избегает и впредь намерен избегать.
– Доброго вечера и спокойной ночи, Лидия Павловна, – проговорил Протасов вслед за тем, глядя как бы сквозь Лиду и намеренно не встречаясь с ней глазами. – Счастлив был знакомством.
– Спасибо, спасибо… – пролепетала она, с трудом сдерживая слезы, но дрожащий голос выдал ее состояние, и она почувствовала недоумевающий, пристальный взгляд, устремленный на нее Ионой Петровичем.
– Вот оно что! Ну что ж, коли так, то это совсем даже недурно! – пробормотал он чуть слышно с видом человека, привыкшего считать лучшим своим собеседником себя самого, но тут же спохватился и прощально кивнул Протасову, понукнул Касьяна: – Чего застрял? В гостиную неси, а ты, Лидуша, следуй за мной.
Лида с понурой головой потянулась следом, однако, стоило ей перейти через порог, как она вспомнила, что у нее все-таки имеется предлог еще раз взглянуть на Протасова – саквояж-то с самым ценным ее имуществом так и остался в его двуколке! – поэтому девушка с чистой совестью воскликнула:
– Ах, я позабыла про саквояж! – и выбежала на крыльцо прежде, чем Иона Петрович успел хоть что-то сказать.
Впрочем, дальше крыльца Лида и шагу не сделала, ибо открылась перед ней такая картина, что и дыхание у нее пресеклось, и ноги подкосились, так что она принуждена была схватиться на косяк, чтобы не упасть.
Увидела она, как Авдотья Валерьяновна, и без того стоявшая близко к Василию Дмитриевичу, придвинулась к нему вплотную, закинула руки ему на шею и, вся вытянувшись, поскольку была гораздо ниже его ростом, словно бы влилась всем телом в его тело, закинула голову, закрыла глаза, приоткрыла жадные, полные, алые свои губы, а он, будто поневоле, начал клонить к ней голову… Еще миг, и рты их соприкоснутся, сольются, вопьются друг в дружку… Однако наблюдать эту картину у Лиды не было сил. Она отпрянула, едва не опрокинувшись через порог, с трудом удержалась на ногах, куда-то бросилась и влетела в какое-то помещение, в первую минуту ничего не видя, еще пребывая в состоянии сильнейшего потрясения. И только через несколько мгновений осознала себя стоящей посреди просторной квадратной комнаты с ломберными столами в простенках под зеркалами и какими-то картинами в тяжелых багетовых рамах, с большим, полным посудой, поставцом
Бастард – незаконнорожденный, внебрачный ребенок.