Кто на свете всех темнее. Алла ПолянскаяЧитать онлайн книгу.
Оксанке было на это плевать.
И она понравилась мне именно потому.
Уж я не знаю, как она почуяла меня, ведь я, в отличие от нее, в толпе не выделялась, но когда я заняла последнюю парту у окна, она подошла и спросила: «У тебя тут не занято?» И, не дожидаясь ответа, плюхнулась рядом, открыла свою ужасную сумку, вытащила из ее недр тетрадь, ручку и апельсин, выудила из кармана небольшой нож и разрезала плод на две части. Одну из них протянула мне – ну, будем считать, что мы, выражаясь библейским стилем, преломили вместе хлеб.
Мы просидели вот так пять лет и оставались вместе до момента, когда мне пришлось уйти.
Оксанка вышла замуж, родила ребенка, но я все равно шастала по ее жизни и личному пространству, причем ее супруг был совсем не против. И когда мне пришлось исчезнуть, я скучала и скучаю только по Оксанке. Но звонить ей не стану, тем более что она знает, что я жива. У нее к смерти вообще собственное отношение, она считает, что это переход в другое измерение, Оксанка занимается эзотерическими практиками, и она-то уж точно в курсе, что я пока в этом измерении.
Но это в любом случае временно.
Хотя иногда я думаю, что жизнь – это квест. Вот так сидят где-то там непонятно чуваки – может, даже состоящие из светящегося газа типа неона (надеюсь, я состояла из какого-то симпатичного цветового решения). И вот сидят они, и растут над собой, и придумывают новые способы этого роста, потому что впереди маячит нехилый приз в виде долбаного бессмертия и вечного блаженства, в чем бы оно ни заключалось для граждан, у которых теоретически нет тел, сплошной светящийся газ. И вот они сидят и беспощадно вскрывают свои недостатки, прикидывая, как же от них избавиться в кратчайшие сроки. Один говорит: «У меня мало терпения – а давай ты в новой игре будешь моим мужем и станешь бухать и регулярно выдавать мне колотушек, а я буду этот праздник жизни молча терпеть, потому что нужно учиться терпению». Второй говорит: «А у меня куча тщеславия, давайте я в нашей игре буду большим богатым сукиным сыном, который в какой-то момент потеряет все, а вы будете меня пинать, способствуя моему личностному росту». А третий говорит: «А я стану вашим ребенком и в хрен вас ставить не буду, вы будете учиться терпению, а когда меня грохнут в дурной компании, научитесь смирению, а я тоже чему-то там научусь».
И все это для них просто игра, но насчет духовного роста они не шутят.
И вот так они между собой договариваются, распределяют роли, а может, даже записывают для верности, потому что народу-то много хочет получить ништяки, а получат не все, а только те, кто вырастет нереально. И начинается игра, в которой кто-то выбывает, кто-то снова появляется уже в новой роли – а самое главное гадство состоит в том, что, запершись в материальных телах, эти сущности не помнят сами себя. Это, конечно, где-то правильно, ведь одно дело точно знать, что если ты будешь хорошим, то получишь местечко в каком-то категорически прекрасном уголке Вселенной, где всей заботы – греться на солнышке, возглаживать урчащих котов и радоваться своему совершенству. Ради такого