Мужчина в кармане. Юлия КлимоваЧитать онлайн книгу.
от аллергии нос, если вы когда-нибудь шастали по лесу и удрученно складывали в корзинку мухоморы, мысленно стряпая наваристый суп, если вы когда-нибудь, гуляя по птичьему рынку, натыкались на ряды клеток, забитых желтыми и оранжевыми канарейками, и долго стояли, глядя на эту невыносимо тесную жизнь, то вы поймете, что я имею в виду.
Часы, похожие на пенал первоклассника, наконец-то заткнулись и уставились на меня двумя полосками узких стекол.
За столом сидел Дмитрий Сергеевич Кондрашов – с последним «бом» он встал.
– Здравствуйте, прошу вас, садитесь. – Он указал на темно-коричневое кресло.
– Здравствуйте, – ответила я и, на пути к контакту между двумя цивилизациями (дизайнер и Акула), старательно и очень располагающе улыбнулась.
Герман занял место около окна и распахнул блокнот.
Мы с Кондрашовым синхронно сели и уставились друг на друга.
Его взгляд красноречиво говорил: «Я вам выделил пятнадцать минут, и будьте добры уложиться в этот промежуток времени».
Мой взгляд не менее красноречиво выдавал: «Если из-за ваших закидонов я провалю заказ… месть моя ляжет на вашу сказочную судьбу пыльной бетонной плитой – обещаю».
– Вы хотели со мной встретиться, я слушаю вас, – дал мне подзатыльник Дмитрий Сергеевич.
Ну да, ему-то со мной встречаться смысла не было. Ни одной причины, чтобы встретиться со мной… Ага, это я немножко покапризничала и поклянчила…
Наклонив голову набок, я поймала взгляд его серых глаз. Что можно сказать об этом человеке?
Справка
Дмитрий Сергеевич Кондрашов
Я бы ни за что не назвала его приятным. Какое там! Мощная шея, крепкая спортивная фигура, спрятанная под дорогим костюмом цвета маренго, темно-русые волосы, двухсантиметровыми ручейками примятые к голове, сухие глаза, в которых слишком много каменного инея Мертвого моря, совершенно неуместный греческий нос (ему бы нашлепку какую-нибудь или картофелину сорта «Белорусский ранний») и тонкие жесткие губы.
Ни одной ноты самого задрипанного обаяния.
Ни одной капли хотя бы тусклого света.
Ни одной чайной ложки остроты и непредсказуемости.
Он напоминал деревянного идола, у которого есть два основных предназначения: взирать и думать. Взирать и думать – с утра и до вечера! И все.
Единственное, что мне понравилось в Кондрашове сразу и безоговорочно, так это то, что ни одной точкой, ни одной запятой своей внешности он не напоминал мне бывшего мужа. Уж не знаю, почему я вдруг ударилась в сравнения.
Этап вежливого знакомства мы пропустили: я – дизайнер, он – Акула, и так все понятно.
– Мне бы хотелось услышать ваши пожелания по поводу перемен в левом крыле дома, – испытывая внутреннее раздражение, даже слишком холодно произнесла я. – Я не знаю ваших предпочтений в цвете, в стиле, а это неправильно. Конечный результат моей работы должен вас устроить, не так ли?
«Не