Осень на Сиреневом бульваре (сборник). Анастасия ЕрмаковаЧитать онлайн книгу.
крикнула моя дочь. – Прекратите! – и ткнула в пальцем в Марину. – Это не няня, это чудовище. И мы должны расколдовать ее, превратить обратно в добрую фею.
…Потом Марина долго причитала, умоляя не сдавать ее в полицию, а супруг ее, слегка протрезвевший от потасовки, был спешно отправлен в магазин за тортом.
– Я не знаю, зачем я это сделала, не знаю, – всхлипывала Марина, – мне просто захотелось представить, что у меня есть сын, что Илюша – мой сын, понимаете?
Мы сурово молчали.
– Я увезла его сразу, как только вы уехали. И все десять дней была ему настоящей мамой.
– Настоящая мама у него только одна, – назидательно сказала дочь, – вот она, – ткнула в меня пальцем.
– Да, да, я знаю, – закивала няня, – знаю, но мне так хотелось… так хотелось ощутить… Вы же знаете, у меня не может быть детей. Никогда, понимаете? Ни-ког-да!
– И поэтому ты решила украсть нашего? – сжал кулаки муж.
– Простите, простите, я не знаю, что на меня нашло… Я так хотела побыть мамой… Вы только в полицию не сообщайте, ладно?..
Сейчас Илюше два с половиной года. До садика еще полгода.
Он гуляет с няней на детской площадке, сидит в песочнице, увлеченно насыпая песок в ковшик большого желтого экскаватора.
– Малина, Малина! – зовет он няню. – Смотли. Какой у меня полный коф пефка!
Марина кивает и мечтательно улыбается, глядя на ребенка.
Именно я настояла на том, чтобы ее у нас оставить. Муж, конечно, был против. И дочь предостерегала: злые силы опять могут заколдовать ее и превратить в чудовище. Но я знала: ни одна няня не будет относиться к нашему сыну как мать. Никто. Кроме бездетной, беспутной и несчастной Марины.
Сейчас я жду третьего. Няню для него искать не придется – она у нас уже есть.
Поэта лира золотая
Когда Иван умер, мне даже не было особо жаль. Ну жаль, конечно, но так, как жалеют соседа по лестничной клетке, – с безболезненным любопытством.
На протяжении двадцати пяти лет Иван звонил мне раз пять-шесть в год, ночью, пьяный, неразборчиво и напористо читал мне свои стихи.
– Признай, что это гениально! – требовал он.
– Да, гениально, – соглашалась я, – а можно теперь я пойду спать?
– Но я хочу прочесть еще одно! Прошу – послушай! Для меня это вопрос жизни и смерти!
– Вань, не паясничай, – раздражалась я. – Позвони завтра, я спать хочу.
– Ну пожа-а-а-алуйста, – канючил он, как ребенок.
И я сдавалась:
– Ладно. Но только одно!
Когда наконец вешала трубку, то знала: ближайшие пару месяцев он не позвонит.
Иван пил последние лет тридцать беспробудно. У него две взрослых дочери и жена, которая давным-давно его бросила. Жил он один на даче, где-то под Клином, московскую квартиру сдавал – на это и существовал. Несколько раз в году появлялся на заседании литературного клуба «Оберег» и читал чаще всего что-то метафорически-мутное, но по-своему обаятельное. Были и по-настоящему хорошие, вполне внятные стихи.
Не трать все деньги на вино,
купи