Последние битвы Императорского флота. Олег ГончаренкоЧитать онлайн книгу.
Черноморским флотом начать поиски противника, но Эбергард приказал усилить бдительность и быть готовыми к встрече с противником в любой момент.
На флагманском «Св. Евстафии» приняли радио сообщение начальника крейсерской бригады – «Глаголь NW 8027», что означало «Вижу “Гебен”, его курс норд-вест 80, скорость 27 узлов». В 6 час 58 мин утра установленным сочетанием специальных цветных дымков (черный – красный – черный) просигнализировал об обнаружении «Гебена» и гидроплан инженер-механика, лейтенанта Николая Леонидовича Михайлова (не указав при этом пеленга, поскольку свод сигналов дымками не давал такой возможности).
В 14 час 38 мин с «Гебена» заметили подводную лодку в крейсерском положении, погрузившуюся при его приближении. Это был «Тюлень» старшего лейтенанта Петра Сергеевича Бачманова, находящийся на плановом дежурстве в прибосфорском районе. Опасаясь, что с лодки известят русский флот о его выходе из пролива, командир «Гебена» капитан 1-го ранга Ричард Аскерман демонстративно лег на обратный курс и до 18 часов имитировал возвращение в Босфор.
Германцы сумели ввести командира русской лодки в заблуждение, и «Тюлень» не оповестил адмирала Эбергарда о появлении германского крейсера-дредноута в Черном море.
Русский мемуарист свидетельствовал: «Утром… в довольно густом тумане эскадра, следуя в кильватерной колонне, шла на север в сторону Крыма. Примерно в 30 кабельтовых впереди держались дозорные корабли. Море было спокойно. Начавшийся легкий бриз рассеял туман, и сигнальщики легкого крейсера “Алмаз” в дымке на горизонте обнаружили справа по курсу “Гебен” и “Бреслау”. Развернувшись, “Алмаз” пошел навстречу эскадре, чтобы уведомить адмирала о близости противника. Был полдень. Мы спокойно сидели за столом в кают-компании “Жаркого”, когда по ушам резко ударил звук залпа тяжелых орудий и сигнал горна, возвещавший о боевой тревоге. Мы выбежали наверх, заняв боевые посты. Первое, что я увидел, – это был “Евстафий”, находившийся слева у нас на траверзе и идущий, судя по буруну, в режиме полного боевого хода. За ним в дымке виднелись “Иоанн Златоуст” и “Пантелеймон”. Остальные корабли отстали и были едва видны в тумане. Было ясно видно, как из орудий главного калибра “Евстафия” извергаются столбы огня и буро-желтого дыма. Линкор давал один бортовой залп за другим. “Гебен” был едва виден в дымке, но пламя, вылетавшее из его орудий, было ясно различимо. Германец принял бой. Его снаряды пролетели над “Евстафием” и упали недалеко от “Жаркого”, вздымая огромные водяные столбы. Какой-то страшный грохот и скрежет доносился с “Евстафия”, видимо получившего попадание. Через несколько минут все стихло – противника на горизонте не было. “Гебен” ушел»[13].
Что же произошло в действительности? Исследователи уверены, что походный порядок упомянутых выше кораблей Черноморского флота не в полной мере соответствовал обстановке: сравнительно тихоходные крейсеры были подставлены под внезапный удар