Счастливчик (сборник). Лидия ЧарскаяЧитать онлайн книгу.
глаза широко раскрываются при взгляде на Счастливчика. На лице Мика появляется самое красноречивое удивление, почти ужас.
– Локоны! Локоны! Локоны! – в испуге роняет Мирский. – О, разве можно быть гимназисту с локонами! – И, схватившись за голов у, Мик-Мик раскачивается из стороны в сторон у, точно у него страшно разболелись зубы.
– Что? Что такое? – пугается бабушка.
– Кудри-то, кудри вы ему срезать забыли! – продолжает раскачиваться Мик-Мик. – Ведь это не гимназист, а девчонка какая-то, поймите! – выходит он из себя.
– Ну, уж выдумали тоже… Гимназист, конечно, и даже очень хорошенький гимназист! – обижается за Киру бабушка и целует своего любимца.
– Нет, так нельзя идти в гимназию. Товарищи прохода не дадут, прозовут болонкой, левреткой, бараном, – волнуется Мирский, – да и от инспектора влетит Счастливчику за такую прическу. Симочка, – живо обращается Мик-Мик к девочке, – благоволите принести из спальни ножницы, отменная девица!
«Отменная девица» ныряет куда-то в дверь и стрелой возвращается снова в гостиную.
– Вот вам ножницы, Михаил Михайлович! – говорит она, с обычными плутоватыми огоньками в глазах протягивая просимое.
– Не дам уродовать Киру, не дам! – вдруг энергично протестует бабушка, как только вооруженная ножницами рука Мик-Мика приближается к белокурой головке Счастливчика.
– Понятно, барыня-матушка, не давайте! С какой это радости ребенка портить вздумали! – поддерживает бабушку и няня, кидая сердитый взгляд на студента.
– Оставьте, оставьте! – волнуется на французском языке и monsieur Диро.
Мик-Мик пожимает с досадой плечами.
– Господи, да простится им! Сами не ведают, что творят! – шепчет он, поднимая с комическим видом глаза к небу.
Локоны Киры спасены…
Глава VIII
– Маленького барина барышня просят…
Франц говорит это и улыбается, глядя на Киру сияющими глазами, – любуется им. Франц любит Киру, как и все любят в этом доме милого, ласкового, мягкого Счастливчика, решительно все.
– Ступай, ступай к Ляле, дитя. Она не может проводить тебя так рано, она в постели, – и бабушка не в силах удержаться, чтобы не поцеловать еще раз белокурую головку.
Темным широким коридором, на дальнем конце которого день и ночь светится электрический фонарик, Счастливчик идет к сестре. Вот направо дверь ее комнаты.
Кира останавливается, стучит пальчиком:
– Можно войти?
– Войди, войди, милый, милый Счастливчик!
Ляля лежит в постели, такая худенькая, бледненькая, хрупкая, как белый нежный тепличный цветок. Она спит мало от недостатка движения, как и всякая калека, но встает поздно. День и без того кажется таким длинным для бедняжки – ведь она почти не может ходить.
Аврора Васильевна, в темном платье, причесанная и одетая с самого раннего утра, точно она вовсе и не ложилась, протягивает Кире худую холодную руку.
– Здравствуйте, голубчик. Вот вы и гимназист и, надеюсь, порадуете нас вашими успехами. Правда?
Аврора