Первое житие святого Антония Падуанского, называемое также «Легенда Assidua». Анонимный авторЧитать онлайн книгу.

Термин capitulum здесь означает утреннее собрание всей общины, посвященное молитве, испытанию совести, размышлениям. Это редкое и очень важное упоминание о распорядке дня в первых францисканских монастырях, благодаря которому мы получаем сведения о жизни монахов в то время: частота собраний – cotidie (ежедневно); время – matutinali (утренние); место – дом общины; участники – все братья пустыни.

Данный параграф (24 слова) в кодексе 74 соскоблен и заменен полемико-информативным экскурсом из 163 слов. В первой части редактор падуанского кодекса отмечает, что святой не брал с собой в пещеру хлеб и воду, но возвращался на трапезу к братии, во второй добавляет, что Антоний чередовал молитву и труд, почему и попросил гвардиана вместо обязанности убирать монастырь назначить ему послушание мыть посуду (об этом см. Assidua 8, 6).

Хотя в 17, 3 Аноним утверждает, что святой обедал в общине, здесь он настаивает на противоположном, сопрягая анахоретство и жизнь в общине. Collatio – здесь: духовная вечерняя встреча общины, составлявшая пару с matutinale capitulum, с которого начинался день в пустыни. Распорядок дня строился согласно каноническим часам: часы matutinum ночью, утреня на рассвете, час первый – утром, третий – в девять часов (вплоть до этого часа монахи соблюдали silentium altum – возвышенное молчание), шестой час – в полдень, девятый – в три пополудни, вечеря на закате дня и, наконец, повечерие post solis occasum (по заходе солнца).

Очевидно, речь идет о колоколе церквушки, в которой совершались литургические священнодействия, т. е., месса и литургия часов. Колокольный звон определяет ритм жизни в пустыни согласно древней монашеской традиции, к которой также присоединяется францисканское движение, и, в первую очередь, общины отшельников. Для них святой Франциск в период с 1217 г., но не позднее 1221 г. составил известный Устав для эремиториев.

По-видимому, автор жития обращается к собранным во время процесса канонизации воспоминаниям некоего собрата, жившего в пустыни Монтепаоло во время пребывания там Антония и ставшего свидетелем суровейшей аскезы святого.

Титул minister loci – важная хронологическая подсказка, отпечаток раннего францисканства. По-видимому, речь идет о настоятеле францисканской общины Форли. Настоятелей обителей начали называть гвардианами (guardianus – латинизированный термин германо-итальянского происхождения, эквивалент лат. custos) только в 1223–226 гг. В комментарии Quatuor magistri (Четырех магистров) к IV главе устава сказано: Guardiani vero intelliguntur sicut ministri et custodes, qui sic solebant primitus nominari (Под гвардианами же подразумеваются как министры, так и кустоды, которых вначале так было принято называть). Минорит Уго де Динь (ум. в 1285 г.) в Expositio super regulam fratrum Minorum (Объяснение устава Меньших Братьев) говорит о ministri provinciales (министрах провинций) и ministri locales (министрах обителей), причем последних в некоторых регионах называли гвардианами. Во францисканских уставных документах (Устав, не утвержденный буллой 1221, Устав, утвержденный буллой 1223) о настоятелях обителей не сказано ни слова; очевидно, эта проблема выявилась постепенно, параллельно с процессом стабилизации первых общин, и решалась сразу на практическом уровне. В своем Завещании (27) Франциск под гвардианом имеет в виду брата, которому он лично подчинялся (и твердо хочу повиноваться генеральному министру этого братства и тому гвардиану, которого он изволит мне назначить), а не настоятеля монастыря, и эта особенность лишний раз показывает, насколько расплывчатой была в то время терминология.

Братья из Ордена проповедников, чья высокая интеллектуальная подготовка была повсеместно известна, гостят во францисканской обители (locus), и сам minister миноритов принимает сынов св. Доминика. Интересно отметить, что один из трех духовных лиц, отвечавших за проведение епархиального процесса канонизации Антония, также был доминиканцем: речь идет о настоятеле монастыря Св. Августина в Падуе (ср. 27, 8).

Minister loci, попросив (supplicare cepit) несколько раз, но безрезультатно, присутствующих доминиканцев, приказывает (precepit) брату Антонию выступить с импровизированным духовным наставлением. Само по себе, на уровне юрисдикции, поручение, по сути, имеющее характер приказа, настоятель может дать лишь своему подчиненному; minister loci, однако, не был непосредственным настоятелем святого Антония, приписанного к общине Монтепаоло. Возможно, пустынь подчинялась обители миноритов Форли, и брат, о котором идет речь в Assidua, возглавлял обе общины (в пустыни его мог представлять викарий). Либо в данном случае речь идет о нарушении юрисдикции и поэтому percepit (8, 7) можно перевести словосочетанием «настойчиво потребовал».

Если под словосочетанием offi cium ecclesiasticum здесь, параллельно с 1Cel, подразумевается литургическое служение, то очень странно, как человека, знающего Миссал и Бревиарий, можно счесть абсолютно несведущим в Священном Писании, ведь в основе любого литургического текста лежит Библия. Непонятно, почему об Антонии, пусть он и был лишь простым священником, сложилось мнение, как о человеке, совершенно не знающем Библии.

То, что minister loci слышал, как Антоний в обиходе общался по-латыни, указывает на его частые и продолжительные визиты в Монтепаоло. Можно выдвинуть также гипотезу, что до перевода в пустынь Монтепаоло Антоний провел некоторое время во францисканской обители в Форли, либо ему приходилось время от времени спускаться в город, например, за подаянием.

На вопрос, откуда братья получали средства для существования, Assidua ограничивается прозрачным намеком (см. 5, 4): милостыня. Братья из пустыни Монтепаоло следовали примеру и наставлениям св. Франциска о труде и бедности: чтобы до быть себе пропитание, занимались ручным трудом в монастыре либо нанимались на сезонные работы к другим людям, а также по очереди спускались с горы в город собирать подаяние.

Автор жития подчеркивает характерные черты проповеди Антония: он избегал многословия и длиннот; в соответствии с призывом св. Франциска (в кратком увещевании Reg Bull IX, 4), умел сочетать simplicitas (простота) с prudentia (благоразумие), то есть искреннюю прямоту и просвещенное благоразумие; его слова были насыщенными и глубокими, оживлялись любовью; он умел привлекать внимание слушателей и трогать их сердце; его проповедь была свободна от самолюбования. См. об этом также: 5, 14; 10, 13.