Тайна гибели Бориса и Глеба. Дмитрий Александрович БоровковЧитать онлайн книгу.
своим обращенным в бегство королём, этот город 14 августа принял Болеслава и Святополка, своего господина, от которого долго отказывался; и вся страна та из страха перед нами обратилась к его милости. Архиепископ того города почтил прибывших в храме Св. Софии, – который в прошлом году сгорел по причине несчастного случая, – с мощами святых и прочими украшениями»[132].
Некоторые историки отмечали, что «судя по Титмару, Святополк не был еще „окаянным“ в глазах киевского духовенства» (В.Д. Королюк)[133]. Если допустить, что этим архиепископом мог быть Иоанн I[134], согласно памятникам Борисоглебского цикла стоявший у истоков почитания князей-мучеников, его поведение представляется более чем странным. Можно, однако, предположить, что Титмар перепутал архиепископа с настоятелем Десятинной церкви Анастасом Корсунянином[135], который, по свидетельству ПВЛ, вошел в доверие к Болеславу: он вполне мог возглавлять посольство Болеслава к Ярославу в Новгород, о котором далее сообщает хронист, а несколько позже, судя по летописному рассказу, обеспечивал вывоз в Польшу награбленных в Киеве богатств.
А.В. Назаренко обратил внимание на то, что Титмар, говоря о Святополке, титулует его senior (господин), тогда как и по отношению к Владимиру и Ярославу, и по отношению к датским, венгерским, английским государям он применяет титул гех (король). Как отмечает исследователь: «Этот факт выглядит многозначительным, особенно если учесть, что в термин rex хронист явно вкладывал значение государственного суверенитета, никогда не применяя его к полабским, чешским или польским князьям. Возможно, это связано с оценкой Титмаром законности притязаний Святополка (ср. его убеждение, что Святополк не участвовал в разделе державы по смерти отца: Thietm. VII, 73) или политическими симпатиями хрониста к Ярославу, союзнику Германии в борьбе против грозного Болеслава Польского»[136]. После общения с автором этой гипотезы мы решили предложить альтернативные трактовки данного исторического факта.
Вряд ли указанное Титмаром обстоятельство можно интерпретировать как признание нелегитимности Святополка, – на страницах его «Хроники» он отнюдь не выглядит таковым, тем более, что епископ называет Святополка «господином» города (Киева). На наш взгляд, различие в титулатуре могло быть связано либо с тем, что юрисдикция Святополка, в отличие от юрисдикции Ярослава, могла быть слишком ограничена территориально; либо с тем, что власть Святополка ограничивалась определенной формой зависимости от Польши, в то время как Ярослав был самостоятельно действующим правителем. В пользу последнего предположения говорит и летописный сюжет об «избиении» поляков в летописной статье 1018 г.
Ближайшая параллель к нему встречается в ПВЛ под 1069 г., когда был истреблен польский контингент, приведенный в Киев польским князем Болеславом II, союзником свергнутого князя Изяслава Ярославича. Этот рассказ появился не ранее 1070-х гг. и был также направлен
Титмар. С. 177.
Королюк 1964. С. 248
Вопрос о времени пребывания Иоанна I на киевской кафедре остается спорным: по традиции оно датируется 1008–1035 или 1039 гг. (Мюллер 1995. Присёлков 2003. С. 28–47), приверженцы альтернативной точки зрения относят его к середине 1040 – началу 1050-х гг. (Милютенко 2006. С. 49–56).
Мавродин 1945. С. 354, 366.
Назаренко 1993. С. 189.