Подённые записки обывателя. Действительность как она есть. Геннадий МурзинЧитать онлайн книгу.
некоторые мои коллеги? Не мог. Не имел способностей к совместительству. Уходил с головой в основную работу (не терпел халтуры и халтурщиков) и больше ни на что не оставалось ни времени, ни сил. У меня не получалось делать дело, за которое мне платят зарплату, в полсилы.
Объективно говоря, все предпосылки для занятий литературой были. Во-первых, перо мое уже довольно бойко скользило по бумаге (даже угораздило лауреатом всесоюзного творческого конкурса стать). Во-вторых, набрался ума-разума, а жизненный опыт для сочинителя едва ли не основное. В-третьих, последние двадцать лет перед выходом на пенсию условия изменились: неплохой по тем временам оклад, то есть материальная стабильность, отдельный кабинет, возможность самому распоряжаться своим рабочим временем, а под рукой неплохая по тем временам импортная портативная пишущая машинка. Сиди себе в тиши кабинета и твори «нетленку». Ну, кто посмеет нарушить покой шефа? В-четвертых, главы своих романов мог публиковать в своей газете (для издания отдельной книгой обстоятельство опубликования в периодике имело тогда существенное значение). Ну, кто мог мне помешать и в этом? Своя рука – владыка. В-пятых, издатели, которым бы предложил свою вещь, приняли бы меня с большим теплом, чем сегодня, поскольку был действующим главным редактором не самой последней газеты, а общественный статус, увы, имел и имеет для издателей слишком большое значение.
Литературных замыслов – море. Ждал своего часа и роман о молодежи, о котором упомянул выше, и первые главы которого долгие годы пылились в шкафу.
Так и не смог перебороть свои комплексы. Мне казалось, что будет бессовестно, если стану использовать служебное положение в личных целях. Видел, знал в Советском Союзе таких же редактором, как и я, которые, не страдая угрызениями совести, успешно пописывали и издавали книги. Правда, сами газеты этих редакторов, тем временем, производили грустное впечатление.
Чужой пример для меня не оказался заразительным. Писал статьи и очерки в собственную газету (порой, по объему ничуть не меньше корреспондента), хотя мог бы и не писать: никто бы слова не сказал. Мотался по областям Урала и Сибири, забираясь в самые удаленные и Богом забытые уголки в поисках проблемных тем для публицистики, хотя также никто меня не гнал в командировки, а мчался в даль по собственной прихоти и остановить себя не мог.
Всё получалось само собой и не как у нормальных советских людей.
Хорошо все это или плохо? Наверное, плохо. Потому что жизнь дается однажды и она так коротка, что всякий появившийся шанс должен быть использован, причем, использован своевременно: такова природа шанса – удивительно нетерпелив он и соискателя не ждет подолгу.
Плачу ли по упущенным возможностям? Нет. Ведь этим ничего не изменю, а раз так, то стоит ли попусту рвать душу?
Пусть слишком поздно, но я все-таки пишу. Пишу свободно и с чистым сердцем. Тем и жизненных наблюдений столько,