Темные воды Тибра. Михаил ПоповЧитать онлайн книгу.
скачем в Остию, мой дорогой Вариний. Ты хотел увидеть, в каком состоянии находится оснащенный мною флот, – и ты увидишь. – Пропретор изо всех сил старался собраться с мыслями и придать своему лицу подобающее выражение. Не совсем это у него получалось. – Кроме того, я не забыл, как тебе могло показаться, о приказе Мария, чтобы флот вышел в море сегодня. Вставай, мой дорогой Вариний, кони ждут нас.
Сулла аккуратно поставил нетронутую чашу вина на мраморную скамью и быстрым твердым шагом проследовал к выходу из бальнеума, поманил пальцем Марка Карму и на ходу сказал ему:
– Всю театральную шайку кормить и поить до вечера, после этого – всех вон. Не люблю бездарных актеров. Росцию дай немного денег.
– А этот странный посетитель? – осмелился напомнить секретарь. – В оспинах, немного похож на обезьяну…
– Если ему так хочется поговорить со мной, пусть отправляется следом. Позаботься, чтобы ему нашлось место на моем корабле.
Глава вторая
Югурта
107 г. до Р. X.
647 г. от основания Рима
Свадебный пир устроили во дворе старинной карфагенской усадьбы. Сложенные из местного серо-розового камня стены на удивление хорошо сохранились за те сто лет, в течение которых поместье находилось в запустении. Наспех сколоченные столы стояли по периметру двора, публика, восседавшая за ними, представляла собой более чем разношерстное собрание. Начать с того, что не все сидели. Сын непобедимого в своей неуловимости нумидийского царя Югурты, Оксинта, потребовал, чтобы ему и его друзьям поставили лежанки на римский манер. Он многократно бывал в великом и ненавидимом городе и усвоил многие привычки врагов своего африканского отечества. Он одевался как италийский офицер, был опоясан кавалерийским мечом римского образца, свободно владел латинской речью. Юноши из его окружения следовали своему вожаку, кто по соображениям идейным, кто опасался вызвать неудовольствие царского сына. Надо сказать, что сам Югурта, незаконнорожденный и одаренный сын Массиниссы, великого нумидийского царя и большого друга римского народа, не выказывал никакого определенного отношения к охватившей молодежь заморской моде. Когда этого требовали обстоятельства, он мог облачиться в виссоновую тогу и вести себя как патриций на форуме, в случае нужды легко менял облик, натягивал на себя кожаные гутульские штаны и раскрашивал лицо кабаньей кровью.
Увлечение Оксинты вызывало глухое и не слишком сильное раздражение у прочих нумидийских вождей, особенно тех, что происходили из родов, поддерживавших в последней Пунической войне не Массиниссу, а другого нумидийского царя – Сифакса, но протестовать не решались. Другое дело – мавританские дикари царя Бокха, отца Мардины, девушки, выходившей сегодня замуж за Югурту. Не скрываясь, они указывали лоснящимися от жира пальцами на Оксинту и его друзей и валились на землю от нестерпимого хохота. Поскольку большинство этих охотников и пастухов