Желание исчезнуть. Константин КуприяновЧитать онлайн книгу.
коротким спазмом, она вжалась в угол, не сдержала еще два горестных всхлипа, мотая головой, выставляя против него ручки-тростинки, и сделалась тихой, как кукла. Угасающий солнечный свет, просеянный серыми кухонными занавесками, выбелил ее лицо, подчеркнул красоту очертаний. Кузьме стало казаться, что и комната преобразилась, сделалась прекрасной, как картинка, потому что почти все они снова были в сборе, и вот-вот воротится прежний он, живший однажды своей семьей, и все обнимутся, и счастью уже не нужен будет свет с улицы.
Дед и Борька сидели неподвижно, ждали. Кузьма пробовал заглянуть в Полинино лицо, повернуть его к себе, но она не давалась. Постепенно перестала плакать, посмотрела отстраненно, будто ее тут нет и его нет. Кузьма оставил попытки, и комната стала обычной: душной и чужой. Наконец Полина спокойно сказала:
– Жаль, что ты не приехал тогда.
Губы Кузьмы двинулись беззвучно, он не мог наполнить их голосом.
– Я это, мне нехорошо, – сказала Полина и быстро ушла.
– Поль!.. – крикнул Кузьма, срываясь с места, но почти сразу остановился, дверь за ней закрылась.
Ответа не последовало. Он посмотрел на деда. Не поднимая взгляда от драгоценностей, тот сказал:
– Скучала по тебе. Я не объяснил, наверное, как следует, почему ты не вернулся.
– Не мог я просто бросить все да приехать. Полина! Выйди! – Наваждение прошло, и Кузьма стал чувствовать злобу.
– Оставь ты, не стоит.
Чертыхнувшись, ветеран скомандовал:
– Пошли, Борь, прогуляемся.
Они с псом вышли во двор. Смеркалось. Кузьма долго вслушивался, но в тишине не было никаких звуков, кроме шума моря, бившегося о скалы совсем недалеко, и очень отдаленного рокота машин. Все время он ждал, что раздастся канонада, выстрелы, кто-нибудь закричит от боли или затрепещет над головой вертушка, но в безмятежную прибрежную тишину ничто не вторгалось. Кузьме сделалось не по себе оттого, что ничего не происходит. Он хотел вернуться к Полине, но не вспомнил пока, как извиняться.
Они вышли с участка, обогнули его по старой рыбацкой тропке и, пройдя недолго меж сосен, очутились на отвесном краю над бухтой. Метрах в двадцати ниже белые гребешки накатывали на камни, выше на север начинался песчаный берег, там вперемешку лежали новые и трухлявые рыбацкие лодки, ждущие отлива.
– Тут лучше, – сказал Кузьма псу. Мерный рев Черного моря обгладывал его слух и понемногу примирял с отсутствием войны.
Время перестало двигаться, и он сидел, не считая минут, пока Борька не поднял лай. Что-то зашумело в кустах. Кузьма насторожился, но потом нащупал на поясе пистолет (он и не помнил, что приладил его снова), и уверенность тут же наполнила руки сталью. Но лай Борьки был дружелюбным: оказалось, что через заросли к ним пробрался дед.
– А, это ты, Петрович? Садись.
Дед молча сел. Кузьма протянул ему сигарету, дал огонь, потом сам закурил.
– Странно. На другом берегу ребята все сидят и курят дрянь.
– Что