Последняя капля желаний. Лариса СоболеваЧитать онлайн книгу.
цвета корицы, ресницы и брови черные, лбы высокие, русые волосы густые. Стоит взглянуть на них, и сразу понимаешь: это родные сестры, но при всей схожести они абсолютно разные.
Дело даже не в прическе. У Саньки длинная стрижка «в свободном полете», то есть волосы как бы взбиты, пряди небрежно уложены, отчего широкоскулое лицо с крупными чертами выглядит дерзким. У Жанны, наоборот, волосы зачесаны назад без всякой челки, поэтому тот же овал лица смотрится более женственным. Да и сама она мягкая, несколько безвольная, но далека от воплощения мужских грез: чтобы жена была не больно языкастой, не напоминала электропилу, основную часть жизни проводила на кухне и мужа обожала. Мужа она обожает, на кухне разве что не спит, а покомандовать любит и пилит его изредка.
Санька тоже явно не из отары покорных овечек, однако понимаешь это, когда узнаешь ее поближе или в определенных обстоятельствах. Многие спокойной девушке приписывают нордический характер и не подозревают, что она упряма, решительна, строптива, не боится рисковать и себя очень уважает.
Глеб с наслаждением закусывал окороком и слушал жизнеописание в формате Тмутаракани, жутко неинтересное, потому что банальное. Санька, приехавшая искать место под солнцем, еще не знала, что Тмутаракань мало чем отличается от города-миллионщика, жизненные принципы-то везде одни и те же.
А она по-хорошему завидовала Жанне, у нее же есть Глеб – большой, добрый и любящий, надежный. Бывают люди, которым безраздельно доверяешь, посмотришь – вроде бы ничего особенного в них нет, обычное лицо, каких тысячи, но выделяешь только таких, как Глеб. Однако Саньке не понравился настрой Жанны, он встревожил ее. Нет, нет, теперь младшая сестра будет рядом и заставит ребенка родиться, иначе Жанна сделает несчастной себя и Глеба, а они этого не заслуживают.
3
Планы Рудольфа полетели в тартарары. Особенно обидно стало, когда небо посветлело, а конца выяснениям не было видно.
Врачи вызвали полицию, мол, так надо, ибо смерть наступила при невыясненных обстоятельствах, пусть те, кому положено, выясняют, сама ли женщина погибла, или ей помогли. Господа полицейские появились, и началось!
На Рудольфа наехали: как посмели вытащить труп на улицу! У того поначалу челюсть отвисла, поэтому на идиотскую претензию, противоречащую общечеловеческой морали, он не в состоянии был дать отпор. Увидев потрясенную физиономию Рудольфа, зареванная Ия чуть не с кулаками кинулась на тупорылого типа при исполнении:
– По-вашему, мы не должны были пытаться спасти Викторию? А если бы на ее месте оказались ваша жена, дочь, мать? Вы бы спокойно ждали, когда она окончательно умрет в этой газовой камере?
– Ия, успокойся. – Рудольф обхватил ее руками и крепко прижал к себе, но она в ярости вырывалась:
– Нет, пусть ответят! Вы бросили бы друзей умирать? Мы вытащили ее, потому что надеялись… потому что не знали… хотели…
И море слез выдала, искренне горюя.
– Ну, все, все, – крепче прижал ее к себе Рудольф. – Ия, мы с тобой сделали то, что сделал бы каждый