Монолог последнего чучуны (сборник). Окат БэйЧитать онлайн книгу.
Правда, появляемся перед людьми редко, лишь чтобы узнать: кто, как живет или когда ищем что-нибудь интересное. Иногда останавливаемся, когда нужно оказать кому-нибудь помощь.
– Пасии-вэ! – Бабушка подала гостям “салфетку”, которой на Севере служит мягкая сухая трава. – У нас, слава Богу, все есть: сын работает, невестка – работящая, а внук – отрада!.. Поели, теперь – отдохните, поспите.
Усатый, уже застегнувший серебристого цвета куртку, поднялся и через хонаан[13] стал всматриваться в небо.
– Бабушка и Эдилвэй! – сказал он, присев у очага. – Мы за едой отдохнули, а дорога у нас дальняя. Путешественника же ноги кормят, правда?
– И то правда! – согласилась с ним Бабушка.
– Вот вы сказали, что когда-то у вас были олени. Значит, их у вас сейчас нет? – спросил Чернобородый, вытирая руки травяной салфеткой.
– Были, добрые люди, были у нас олени, свое кочевье… Да вот теперь мы – безоленные. Сын работал… – Она растопырила натруженные пальцы. – Сын двадцать лет работал оленеводом и заимел было десять оленей, да и те пали… – Она погладила внука: – А он трактористом хочет быть!
– Нет, я хочу быть летчиком-оленеводом, абуче! – возмущенно воскликнул Эдилвэй.
– Э-э-э, теперь дети и внуки мудрыми стали, потому, что рано обучились. А мы, старые люди, наоборот, ничего в этой жизни не понимаем, – Бабушка рассмеялась, поглядывая на внука. – Раньше мы знали, для чего живем: чтобы детей сытно кормить и в тепле растить, родителям долг свой вернуть, с соседом бедой и радостью делиться, гостя честно встретить. Этому родители учили, к такой же жизни готовили, какая была у них… А новая жизнь наступила – мы и растерялись!.. Что я буду делать? Разве что с Эдилвэем, вот заниматься – родному языку учу. Правда, как в школу пойдет, сразу половину слов забывает… Сейчас-то, вижу: теперь толком человеческой жизнью-то и не живут…
Чернобородый погладил бороду и обменялся взглядом с Усатым.
– Что сказать, Бабушка: Вы, пожалуй, правы – люди толком не знают, для чего им дана жизнь! – Чернобородый тяжело вздохнул. – Нам приходится сталкиваться, – продолжал он, – не только с сердечными, добрыми людьми, но и с другими. К счастью, в тундре последние очень редки. Может быть, этому помогает учение дедов, о котором только что Вы сказали, Бабушка…
Бабушка поправила платок на голове.
– У каждого поколения, наверное, должно быть что-то свое. Даже нам, воспитанным по старинке, и то чего-то нового хотелось… чего-то необычного… Ждешь этого, а, смотришь, пришло время со всеми прощаться…
– Встречаясь с тундровиками, почему-то все чаще стали замечать, что они стали отходить от обычаев, традиций, взглядов дедов и отцов. К сожалению! – Усатый грустно покачал головой. – Раньше, а это было лет… ну это не важно, люди тундры были сдержанны, держались с достоинством. А теперь, когда мы сообщаем о себе и своих способностях, они сразу же становятся жалкими попрошайками!
– Жизнь такими их сделала, и упрекать их – значит, и власть задеть! – Бабушка