Путешествие в слово. Эдуард ВартаньянЧитать онлайн книгу.
этого слова. Я не зря обратил ваше внимание на разнобой. В последние годы все явственнее ощущается непрочность соединения слов посредством дефиса. И если традиция сохраняет такую черточку в словах старых, то в новообразованиях, не освященных употреблением, русский язык от лишнего знака может и освободиться. Потому сегодня нормой правописания будет бортпроводник, бортпроводница. Пномпень, а не Пном-Пень, как писалось раньше. И теперь, вопреки прежним рекомендациям словаря, пишут бефстроганов без дефиса.
Из последних примеров явствует, что сложное слово может обойтись как без соединительных гласных, так и без дефиса. В нашем языке подобных образований достаточно: Ворошиловград, Калининград, Новгород…
Вот другие сложные слова: пятилетка, сорвиголова, Звенигород. Считать ли и в пятилетке соединительной гласной или принять как окончание родительного падежа? Языковеды спорят. Но, видимо, здесь восторжествует принцип «золотой середины», а это значит, что и будет признан совместителем.
Подобные споры возникли и в отношении модели сорвиголова, образованной сложением глагола в повелительном наклонении и существительного. Но как бы то ни было, такой путь создания сложного слова существует.
Словосложением образуются слова не только в русском, но и в других языках. Непревзойденная способность немецкого языка нанизывать одно слово на другое и получать одно сложное слово, которое на одном дыхании и не выговоришь, прекрасно иллюстрируется примером, приводимым А. А. Реформатским. Так, супруга заместителя директора общества пароходных компаний в немецком языке передается: dampfschiffahrtgesellschaftsdirektorsstellvertretersgemahlin (!).
Иронизируя над исключительной способностью немецкого языка к словосложению, Марк Твен иллюстрирует ее следующим шуточным рассказом:
«Дрезденская газета „Охотник“, которая думает, что в Южной Америке водятся кенгуру (Beutelratte), говорит, что готтентоты (Hottentoten) сажают их в клетки (Кotter), снабженные крышками (Lattengitter) для защиты от дождя. Поэтому клетки называются „латтенгиттерветтеркоттербейтельраттен“. Однажды был арестован убийца (Afctentater), который убил в Штреттертротеле готтентотку (Hottentotenmutter), мать двух глупеньких, заикающихся детей. Эта женщина по-немецки называется „Готтентотенштоттертроттельмуттер“, а ее убийца – „Готтентотенштоттертроттельмуттераттснтетер“. Убийцу посадили в клетку для кенгуру – „бейтельраттенлаттенгиттерветтеркоттер“, откуда он через несколько дней убежал, но был случайно пойман каким-то готтентотом, который с сияющим лицом явился к судье:
– Я поймал кенгуру, – «бейтельратте», – сказал он.
– Какого? – спросил судья. – У нас их много.
– Аттентетерлаттенгиттерветтеркоттербейтельратте.
– Какого это – «аттентетер», о ком ты говоришь?
– О «Готтентотенштоттертроттельмуттераттентетер».
– Так почему же ты не сказал сразу: «Готтентотенштоттертроттельмуттераттентетерлаттенгиттерветтеркоттербейтельратте»?»
Заканчивая рассказ о сложном слове, укажу