Сибирское дело. Сергей БулыгаЧитать онлайн книгу.
двадцать пять сороков. И восемь шертных грамот – это значит, что восемь тамошних князьков государю поклонились. А девятый поклон был от всего Сибирского царства – вот такой сеунч расписанный, про все победы, а внизу всё Ермаково войско руки приложило, а кто не умел подписаться, тот ставил крестик. И этих крестиков было ого! Как лес! Да только царь этот сеунч даже смотреть не стал. Сказал, ему это не в честь – с ворами якшаться.
– И что? – спросил Маркел.
Филька молчал. Маркел взялся за баклажку. Баклажка была уже пустая. Маркел вздохнул, сходил за загородку, принёс добрую бутыль, принёс ещё хлеба и голяшку мяса. И налил. Филька выпил и продолжил:
– Вот! Не стал царь-государь с ворами якшаться. Призвал Бельского и говорит: «Якшайся ты». Бельский пошёл якшаться, спрашивает: «Чего взамен хотите, казачки?» Они отвечают: «Зелейного заряда, и поболее, и пушку, и также пищалей, и сабель, пансырей, ножей, бердышей, и просто железа хоть бы сколько». Бельский говорит: «Э, нет! Этого вам царь не даст, этого он даст своим стрельцам, и пошлёт их вам на подмогу. А вам вот: каждому по новой шапке, по отрезу доброго сукна и по паре сапог кызылбашских. Берите!»
– Взяли? – спросил Маркел.
– Взяли бы, да им не дали, – сказал Филька. – Царь не велел. Велел дать только Ермаку.
– Что Ермаку? Что ему дали?
– Я этого не ведаю, – честно признался Филька. – Я только ведаю, что казаки сильно обиделись, в тот же день собрались и ушли в Сибирь обратно. А вскоре царь послал в Сибирь стрельцов. А казаки тех стрельцов перебили. Тогда царь послал ещё, теперь уже с воеводой Мансуровым. Но пока эти пришли, Ермака уже убили Кучумовы люди – и на Мансуровских стрельцов накинулись! Ну, Мансуровские и побежали от них. И казаки, которые от Ермака остались, с теми стрельцами тоже побежали. И сейчас они все, или по отдельности, сидят одни в Вологде, другие в Устюге, и снова в Сибирь собираются. Да туда не очень соберёшься! Там же не только мороз, а там ещё и ночь всё время. Темнотища! Вот какое это место проклятущее – Сибирь. Там и замёрзнешь, и ослепнешь на хрен.
И Филька опять потянулся к бутыли. Маркел дал ему налить. Филька налил…
Но тут как раз вошла Параска. Филька сразу встал, взялся за шапку.
– Иди-иди, – строго сказала Параска. – И так вон надышал как густо!
Филька, обойдя Параску, вышел. Параска убрала бутыль, смахнула крошки со стола и повернулась к Маркелу.
Но тут опять явилась Нюська. Параска, ничего не говоря, взяла её под локоть и увела к себе. Маркел после ещё долго слышал, как они за стенкой переговариваются. А сам он пока сидел и, скуки ради, строгал чурочку. Вспоминал, как жил в Рославле, как после вырвался в Москву и здесь остался, хоть говорили: лучше уезжай, зарежут тебя здесь на такой службе. А вот и не зарезали! Два года как сыр в масле катался… Но вот теперь, правда, в Сибирь отправили. За что?! Маркел отбросил чурочку, нахмурился.
И тут вернулась Параска. Теперь она была одета во всё новое, дух от неё стоял очень пахучий, щёки были нарумянены, брови наведены. В руках у неё был графинчик с наливкой. Они сели выпивать и разговаривать. Разговор был о пустом,