Тайны Нельской башни. Мишель ЗевакоЧитать онлайн книгу.
пропивать твой экю. Прощай!
Король Базоши и император Галилеи, бросив последний взгляд на уснувшего Буридана, в последний раз покачав головами, разошлись каждый в свою сторону, но одинаково пошатываясь и пытаясь разобраться в парадоксе, где столь нелепую роль играл буриданов осел[12].
Не прошли они и двадцати шагов, как Буридан вскочил на ноги и, более проворный, чем когда-либо, удалился, даже ничуточки не пошатываясь.
– К черту этих пьяниц! – бормотал он себе под нос, ускоряя шаг. – Наверное, не избавился бы от них и к рассвету. Все-таки не мешало бы посмотреть, не дожидается ли меня кто, случаем, у Нельской башни. В конце концов, я опаздываю всего на полтора часа… Говорят, король Филипп, отец нашего сира, прибыл в Монс-ан-Пюэль с двухчасовым опозданием, что не помешало ему выиграть сражение…[13]
Втайне гордый таким своим сравнением с Филиппом Красивым, имея в запасе на полчаса больше, нежели монарх, Буридан прибыл на берег Сены, неподалеку от могучей башни Лувра, которая высилась почти напротив Нельской башни.
– Окна освещены! – прошептал он. – Стало быть, меня ждут?
Где-то вдали раздался голос ночного сторожа:
– Жители Парижа, полночь!..
Буридан подошел к кромке воды, где шуршали по песку небольшие волны. Там, на некотором расстоянии друг от друга, в землю были вбиты несколько крепких свай; с каждой их них свисала цепочка, конец которой был закреплен на корме лодки.
Недолго раздумывая, Буридан отцепил первый попавшийся ялик, запрыгнул внутрь и принялся грести, или скорее галанить, как тогда делали моряки на Сене. Стоя на корме челнока, он держал курс на Нельскую башню, с небывалым волнением глядя на ее мрачный силуэт, выделявшийся даже на фоне темного неба.
Откуда шло это, столь непонятное ему волнение?
А оттуда, что Буридан умел видеть, иными словами, умел извлекать из любого зрелища самую суть, необходимую часть восприятия. Существуют натуры, от которых восприятие сути ускользает, у которых оно притупляется, и, в общем-то, они из числа самых счастливых; есть и другие – такие, которые его получают, осмысливают и даже преувеличивают.
Буридан принадлежал к последним.
Вы когда-нибудь замечали, читатель, как благопристойный фасад приличного буржуазного дома, вполне спокойного, тихого, вдруг почему-то внушает вам инстинктивный ужас? Как на углу улицы, на опушке леса перед вами внезапно вырастает чья-то бандитская физиономия?.. Откуда идут эти впечатления? Живут ли они в вас сами по себе? Производите ли вы их неосознанно? Или же у всех вещей есть свое лицо – радостное либо же печальное? А что если все вещи имеют свою непроницаемую душу, которая хранит глубокие тайны и которая внезапно выдает их прохожему? Кто знает?
Почему, оказавшись на середине реки, Буридан почувствовал, как его охватывает оцепенение? Почему, кто скажет, почему перед этой Нельской башней, похожей на столько других башен, коих полно в Париже, в душе у него в этот поздний час вдруг поселились щемящая тоска и невыразимый ужас, от которого по спине бежали мурашки?..
Это
Французскому философу-схоласту Жану Буридану приписывали знаменитый парадокс о свободе выбора человека, с которым связано вошедшее в поговорку выражение «буриданов осел».
Имеется в виду сражение 18 августа 1304 года на севере Франции во время похода Филиппа IV Красивого на Фландрию. Сражение сначала было проиграно французами, но вскоре Филипп, собрав свои войска, атаковал фламандцев, занятых грабежом захваченного лагеря, и нанес им полное поражение.