Дар лунного грифона. Мария НовикЧитать онлайн книгу.
духом и ущербные. Сильные люди – добродушные и уверенные в себе. Они не причиняют боль, не унижают, не убивают. Несут добро и свет, заставляя улыбаться и идти вперёд.
Теперь я понимаю, почему мать не хотела говорить о своём прошлом, и впадала в депрессию, стоило только мне задать вопрос об этом. Действительно немыслимо вспоминать о реках крови, которые лились из каждого уголка острова, видеть кругом трупы близких и друзей, а потом находиться в рабстве у того, кто убил всех этих людей. Я категорически отказываюсь называть их существами, потому что человека определяет не принадлежность к виду, а поведение в обществе.
Одри пережила тяжёлое время. Она до сих пор не может справиться с воспоминаниями. Долгожданная свобода, которую она получила, и жизнь в другом мире изменили её, но прошлое не отпускало ни на миг, а теперь… вернулась в тот же замок, где когда-то жила в качестве наложницы.
Рассказывая про ту ночь, когда в полнолуние её пришли отвести на смерть в покои короля, мама плакала, уткнувшись в моё плечо. Она вцепилась пальцами в жилет, и навзрыд ревела, не прекращая говорить о своих чувствах, которые обуревают до сих пор при первом упоминании о рабстве. Мы сидели на её кровати. Я погладил её по спине в надежде, что она немного успокоится, но плач становился сильнее, Одри начала всхлипывать. Её трясло.
Мне ничего другого не оставалось, кроме как остановить рассказ. Слишком тяжело слушать про мучения, которые не дают покоя моей матери на протяжении стольких лет. Она не зря хранила всё в тайне. Лучше бы я этого не знал.
Я с трудом отлепил от себя рыдающую маму и прилёг на постель, предварительно сняв с ног закрытые тапочки. Они слишком грязные, чтобы их брать с собой на чистые простыни. Здесь не Америка: улицы не чистят специальным средством, на внутреннем дворе не устелен асфальт, а дом не убирает горничная, которая получает за работу деньги. Придётся приспособиться к новой жизни.
Перестал думать о том, что по-прежнему нахожусь в бреду. Это реальность. Главным доказательством являются слёзы матери, насквозь промочившие жилет, и горячее дыхание, которое обжигает мне грудь и шею.
Мама обняла меня, положив голову на плечо. Она не переставала плакать, приговаривая, что только хотела меня защитить. Я гладил её по руке, приобняв в ответ. Пытался успокоить хоть как-то, но не получалось.
Я лежал, говоря успокаивающие слова, и думал, что зря считал её лгуньей, зря напирал, желая узнать правду. Отчасти узнал. Теперь не представляю, как буду спать ночами, размышляя о том, за каким таким «надом» она была мне необходима.
Под такие размышления в попытках найти ответ на новый, на сей раз единственный вопрос, я не заметил, как уснул.
Проснулся от того, что кто-то щекотал мне ноги. Я ощущал что-то влажное и тёплое. Открыл глаза, уставившись во всё тот же каменный потолок. Услышал скуление лабрадора и поднял голову, чтобы посмотреть и подтвердить свою догадку.
Это действительно был Бонди.