Божьи воины. Анджей СапковскийЧитать онлайн книгу.
вероотступников. Тщательно подготовили экспедицию, набрали деньги – дело в войне одно из важнейших. На этот раз – вот уж чудо из чудес! – никто этих денег не разворовал. Одни хроникеры считают, что крестоносцы вдруг стали честными, другие – что деньги на этот раз охраняли получше.
Главнокомандующим оного похода франкфуртский сейм назначил Оттона фон Цигенхайна, архиепископа Тревира. Призвали кого удалось под оружие и знаки крестовы. И вот тебе – армия готова. Выставил войско Фридрих Гогенцоллерн Старший, электор бранденбургский. Встали баварцы под командой князя Генриха Богатого, встал пфальцграф Отто из Мосбаха и его брат пфальцграф Иоганн из Ноймаркта. Прибыли на сборный пункт малолетний Фридрих Веттин, сын уложенного немощью в постель Фридриха Храброго, электора Саксонии. Прибыли, каждый с солидной ратью, Рабан фон Хельмштетт, епископ Спейера, Анзельм фон Неннинген, епископ Аугсбурга, Фридрих фон Ауфсесс, епископ Вамберга, Иоган фон Брун, епископ Вюрцбурга. Депольт де Ружемон, архиепископ Безансона. Прибыли вооруженные из Швабии, Гессена, Тюрингии, из северных городов Ганзы.
Двинулось крестовое воинство в поход в начале июля, через неделю после Петра и Павла[9], перешло границу и потянулось в глубь Чехии, помечая путь свой трупами и пожарами. В среду перед Якубом[10] крестоносцы, подкрепленные силами католического чешского ландфрида, встали под Стжибором, где сидел гуситский пан Пшибик де Кленове, и осадили город, очень изнурительно обстреливая его из чешских бомбард. Однако пан Пшибик держался стойко и сдаваться не думал. Осада длилась, время уходило. Нервничал бранденбургский курфюрст Фридрих. «Это же крестовый поход», – кричал он, советуя немедленно двигаться вперед, атаковать Прагу. «Прага, – кричал он, – это caput regni[11], а у кого в руках Прага, у того и Чехия…»
Жаркое, знойное было лето 1427 года.
А как, спрашиваете, на все это реагировали Божьи воины? Как, спрашиваете, Прага?
Прага…
Прага смердела кровью.
Глава первая,
В которой Прага смердит кровью, Рейневан чувствует за собой слежку, а потом – поочередно – мается рутиной, вспоминает, тоскует, празднует, борется за жизнь и утопает в перине. А меж тем история Европы резвится, кувыркается, притопывает и пищит на поворотах
Прага смердела кровью.
Рейневан обнюхал рукава куртки. Он только что вышел из больницы, а в больнице, как в любом заведении такого рода, практически всем и каждому делали кровопускание и регулярно вскрывали язвы, да и ампутации следовали одна за другой с прискорбной регулярностью. Одежда могла пропитаться вонью, и в этом не было ничего необычного. Однако курточка источала только запах курточки. И ничего более.
Он поднял голову. Принюхался. С севера, с левого берега Влтавы, долетал запах травы и прелых листьев, сжигаемых в садах и виноградниках. Вдобавок от реки несло тиной и падалью – стояла жара, вода сильно упала, обнажившиеся берега и высохшие луга уже долгое время поставляли городу незабываемые обонятельные
29 июня.
Среда, предшествующая 25 июля.
глава (столица) королевства (