Святая Русь. Дмитрий ОреховЧитать онлайн книгу.
явственен аромат сосновой стружки». Стефан вскоре не выдержал трудностей пустынножительства – ушел в Москву, в Богоявленский монастырь. Варфоломей остался один. Рядом с ним не было никого – ни брата, ни друга, ни учителя. Для пострижения он позвал Митрофана, иеромонаха, которого, по-видимому, знал и раньше. 7 октября Варфоломей был пострижен с именем Сергий.
Очень тяжелы первые месяцы отшельничества. Велики искушения: мир, богатство, слава. Все мирское кажется обольстительным. Одинокого пустынника посещают жуткие видения: полки лукавых духов грозят изгнать его, келья вдруг наполняется змеями, за стенами – шум, бесовские крики. Стефан не выдержал. Но Сергий упорен и терпелив. «Прохладный и прозрачный дух». Он умерен, прост и сдержан, не видал роскоши, распущенности, «прелести мира». Он огражден чинным детством. «Быть может, – пишет Зайцев, – защищало и природное спокойствие, ненадломленность, неэкстатичность. В нем решительно нет ничего болезненного. Полный дух Святой Троицы вел его суховатым, одиноко чистым путем среди благоухания сосен и елей Радонежа».
Молитвы, труд над грядкой капусты, жизнь леса вокруг. Однажды Сергий увидел у кельи медведя, ослабевшего от голода, дал ему хлеба. Косолапый съел. Потом стал навещать его, сделался ручным. Сергий отдавал ему половину своего куска.
Слухи же о подвижничестве Сергия шли. Стали являться люди, прося взять к себе, спасаться вместе. Сергий отговаривал. Единственным его желанием было жить и молиться посреди леса – так он думал и умереть. Но – уступил, не разгневался, что прервали покой уединения. Принял нескольких. Построили двенадцать келий, обнесли их тыном.
Жили тихо и сурово. Сергий подавал во всем пример. Сам рубил кельи, таскал бревна, носил воду в двух водоносах в гору, молол ручными жерновами, пек хлебы, варил пищу, кроил и шил одежду, обувь, был, по Епифанию, для всех «как купленный раб». Летом и зимой ходил в одной одежде из ветхой сермяжной ткани – брал ту, которую отказывались носить другие. Телесно, несмотря на скудную пищу (хлеб и вода), был очень крепок – «имел силу противу двух человек».
Шли годы. Монастырь рос. Братия желала, чтобы Сергий стал игуменом. Он отказывался: «Желание игуменства, – говорил, – есть начало и корень властолюбия».
Настояния переходили в угрозы: братия заявляла, что, если не будет игумена, все разойдутся. Сергий снова уступил – перенес дело на усмотрение церковной власти. Рано утром, перед литургией, он пришел в Переславль-Залесский к епископу Афанасию, пал на колени и просил благословения. Епископ спросил скромного запыленного монаха, кто он. Имя Сергия было ему известно. Он без колебания повелел принять игуменство. Все произошло просто, в духе того времени: Афанасий пошел в церковь, облачился, велел Сергию произнести Символ веры и поставил в иподиакона. За литургией был возведен в иеродиакона. Священство получил на другой день. И еще на следующий – сам служил литургию, первый раз в жизни. Когда она кончилась, епископ Афанасий произвел его в игумены.
Сергий