Святой и грешный. Цикл «Отшельники». Том 1. Геннадий Анатольевич БурлаковЧитать онлайн книгу.
о такой охране в их лице. Конечно, корабль охраняется электронной системой получше, чем эти вперёдсмотрящие, но сам факт! НЕ ЗА-МЕ-ТИЛ! Теряю квалификацию? Расслабился? Устал? Состарился? Ничего, надо снова стать прежним, – изначально майором истребительного воздушно-десантного отряда специального назначения, легендарным Сливой, грозой многих воинских строевых и не строевых подразделений врагов. Позднее страшной легендой бандитских и подпольных формирований, а потом широко известным в очень узких высших кругах криминального мира поставщиком всего и всем в мире. Но… в другом мире. Не в этом. И в другой жизни.
Я махнул рукой часовой и прошёл в рубку. Приборы показывали, что всё в порядке. Я пересчитал по тепловизорным датчикам, сколько же у меня «гостей» – ну или экипажа, – в настоящее время на корабле, пощёлкал фиксаторами памяти, проверяя, всё ли фиксируется, удостоверился, как автоматика выдерживает курс, проверил по лоции, есть ли проблемы по пути следования… И понял, что мне это всё не надо, а я просто тяну время и стараюсь хоть чем-то заняться, чтобы оттянуть возвращение в свою каюту. Я представил себе лицо спящей Лики и подумал, что это, наверно, и есть начало новой жизни.
И дело не в Лике, не в группе дамочек, море, горизонтах морских и жизненных, летящих чайках и минутах жизни. Нет! Я, кажется, начинаю просыпаться и двигаться. Ведь в последние годы и годы (столетия, если точнее) я перестал быть самим собой: я делал великие дела для МИРА, в котором не жил, для ЛЮДЕЙ, которых не знал, для семьи, которая отказалась следовать со мной в новый мир и новую жизнь, – им всего хватало в старой жизни уже и без меня. Я фактически плыл по течению, следовал не своим решениям, воплощал не свои идеи, делил не свою радость, пел не свои песни… Я словно спал в летаргическом сне и видел сны.
Вон ночью сегодня я пел СВОЮ песню, которую написал ещё в студенческие годы для какого-то КВНа или чего-то подобного. И мне было так хорошо, как не было хорошо уже очень давно, – в обозримом мне «давно». И это при том, что я не знал, что я проведу последующую ночь с Ликой, что в конце вечера или ночью меня не постараются зарезать или выкинуть за борт, чем я буду заниматься в этом мире, какие дороги пройдём на корабле «Монастырь»… Ага, я уже привык к его названию! Это значит, что лично для меня это название прижилось.
Анжелика не проснулась в моё отсутствие, а только повернулась на спину, совершенно скинув не нужную в такую духоту простынь. Я постоял над ней, рассматривая раскинувшуюся по всей постели аппетитную женщину в свете бликов от зеркального потолка, – её крепкое, красивое спортивной целесообразностью тело, – скинул халат и тихонько лёг рядом, прижался к ней и осторожно обнял её, положив свою ладонь ей на острую стоящую грудь. Она зашевелилась, что-то пробормотала во сне, повернулась ко мне и обняла меня тоже, прижавшись всем телом и широким замахом закинув на меня свою ногу, – почти мне на поясницу. Сначала она лежала без движений, потом тело стало требовать большего и она зашевелилась, вполне определённо