Поэтка. Татьяна МартЧитать онлайн книгу.
опыт! И совместный проект у нас будет по экологии. Но это потом… Открыли дневники, записали: в четверг после уроков – генеральная уборка!
Дружное страдальчески-недовольное «у-у-у» прокатилось по классу.
– И не «у-у-у», – передразнила Инна Евгеньевна, – а чтобы в четверг все были как штык! Кровь из носа! Вы же дома убираетесь, когда гостей ждете, верно? – Инна выдержала эффектную паузу (возражать никто не посмел) и переключилась: – Так, что у нас с успеваемостью в начале года… Дарья, где журнал?
– У Марьи Тарасовны, – объяснила Дашка. – Она его заполняет, сама принесет.
– Нет, нам сию секунду надо! Иди поторопи ее! – Дашка в ужасе воззрилась на Инну Евгеньевну. – Кстати, сегодня общие фотографии пришли – заодно ей отдашь. – Инна протянула Дашке традиционное сентябрьское фото их класса, на котором в этом году запечатлелись с учениками и директор, и несколько предметников на память – все-таки девятый класс, в конце года выпускной.
Дашка поплелась к жуткому белому кабинету. По дороге вспоминала, как Инна уговаривала Марью Тарасовну сфотографироваться с их девятым «А». Весь класс, фотограф, директор и другие учителя терпеливо ждали, а Марья отнекивалась: «Не хочу я, и не просите! Не в том возрасте, чтобы фотогеничной быть». Но уговаривать – ничего не скажешь – Инна умеет.
Дашка постучалась, заглянула в кабинет. Марья сидела за учительским столом перед раскрытым журналом, кивнула на него Дашке:
– Можешь забирать, Федорова, я как раз закончила.
Дашка подошла к столу, неуверенно протянула фотографию:
– Это вам…
Марья проворно взяла снимок. Разглядывала его придирчиво, поджимая острые уголки педантично подведенных бордовых губ. А Дашка в это время стояла рядом, не знала, что говорить и куда смотреть. Взгляд упал на идеально ровную нитку пробора в Марьиных волосах. Иссиня-черные по всей длине, у самых корней – буквально на два миллиметра – они были неожиданно белые. «Так она седая… Она седая, просто красится…» – прилетела сама собой внезапная мысль.
Бордовый Марьин ноготь одобрительно постучал по глянцевой поверхности фотографии – в том месте, где смотрело с нее лицо самой Марьи, хронически надменное, без тени улыбки.
– Да я тут просто красотка Мери! – резюмировала она с иронией, но видно было, что Марье и вправду нравится. – Что ты стоишь, Федорова?! Я же сказала тебе – журнал можешь забрать.
К очередному уроку химии Дашка готовилась прилежно и мандражировала особенно сильно: хочешь не хочешь, двойку надо исправить. Но случилось чудо, и даже не одно. Во-первых, в тот день с самого утра выпал снег, хотя был только октябрь. Во-вторых, Марья встретила их какая-то непривычно тихая. Весь урок никого не спрашивала – только рассказывала сама о Менделееве, о его научных путешествиях и творчестве (так и говорила – «творчество»!) и даже упоминала его дочь Любу, ставшую женой Александра Блока. Говорила она интересно, размеренно и даже певуче, иногда бросая взгляд на снежное кружевное мельтешение