Записки Обыкновенной Говорящей Лошади. Людмила ЧернаяЧитать онлайн книгу.
октября, когда гитлеровские генералы уже разглядывали через свои цейсовские бинокли Кремль, я колесила по России.
Теперь, на старости лет, читаю иногда, что Москву несправедливо объявили городом-героем. Мол, этой чести она не заслужила. В самые тяжелые дни москвичи бросились бежать, вместо того чтобы защищать столицу. Пишут подобное вполне уважаемые люди, например Даниил Гранин. Я с этими людьми в корне не согласна. В октябре 1941-го, когда из Москвы народ бежал или, как тогда уничижительно говорили, «драпал», многомиллионный город был совершенно беззащитен; гитлеровские армии стояли фактически уже не на подступах к Москве, а в самой столице, в Химках.
Что могли сделать безоружные москвичи, оказавшись лицом к лицу с вооруженным до зубов нацистским вермахтом? Выйти на улицу, соорудить баррикады и хором спеть старую революционную песню: «И все умрем за это»?
Особая статья – товарищи начальники: вместо того чтобы подумать о детях и стариках, они 16 октября возглавили драп, благо в их руках находился транспорт в виде эмок и грузовиков. По свидетельству Георгия Мирского[2], эти самые эмки 16 октября неслись по пустым улицам Москвы с начальственными семьями внутри и с тюками на крыше, увозя их владельцев подальше от Москвы. Но к рядовым москвичам это не имело отношения.
А с тех самых пор, как свежие сибирские дивизии отбросили немецкие танки от Москвы, или с тех пор, как нацистский фюрер поменял планы и повернул свои главные силы к Волге, – существуют разные версии событий осени 1941 года – с тех самых пор Москва показала и свою стойкость, и свое мужество.
Я была в Москве проездом весной 1942-го и ужаснулась тому, как тяжело выживала вернувшаяся из эвакуации мама, а осенью того же года приехала домой насовсем и разделила с другими москвичами их заботы и тяготы.
Скажу коротко: Москва была темная, холодная, полуголодная и нищая. И притом все функционировало: переполненные трамваи бегали по своим маршрутам, карточки выдавались вовремя, заводы работали, почтальоны разносили треугольнички без марок – письма с фронта, а в амбулаториях (поликлиниках) старички-врачи – молодых медиков мобилизовали – исправно лечили больных. Даже милиция в Москве была в ту пору дружелюбной и заботливой. Знаю это не понаслышке; я трудилась в ТАССе, засиживалась часто допоздна и тогда имела дело с ночными, иногда милицейскими, а не военными патрулями…
И день в день, час в час выходили в Москве газеты, которые читали тогда так, как не читали никогда раньше. В «Красной звезде» все четыре года войны ежедневно печатались статьи Ильи Эренбурга. Гениальные статьи. И люди им верили. Недаром в списке врагов Гитлера и его рейха первым стоял Эренбург. Врагом номер 1 был не Сталин и, уж конечно, не диктор Левитан, как нам сообщили в 2015 году наши СМИ, а Илья Эренбург.
Но вот война закончилась. Мы победили! Ах, как люди ждали этого дня. Казалось, стоит снять с окон черные бумажные шторы (светомаскировку) и начнется новая, счастливая жизнь. Впрочем, «на свете счастья нет, но есть покой и воля».
Но
Георгий Мирский, талантливый человек, видный международник, арабист, всю войну подростком провел в Москве. В 2001 году издал свои мемуары «Жизнь в трех эпохах».