Хёрст. Светлана СавиныхЧитать онлайн книгу.
все манипуляции закончили, врач попросил меня подвигаться, понагибаться, поприседать, проверить, не мешают ли мне конструкции. Во время всех этих движений, почувствовал, что система экзоскелета подогнана идеально: ничто не давило, все части тела двигались легко, без напряжения, появилось ощущение похожее на эйфорию, непроизвольно засмеялся от счастья. Врач попросил одеться в шорты и майку, специально приготовленную для меня и отодвинул матовую перегородку, отделявшую нас от зала.
Посмотрел на других. На них было надето по одной, максимум две части экзоскелета, мой вид, увешанный целым комплектом, судя по лицам, очень удивил их. Нас попросили сдать нормативы на выносливость, и мы минут двадцать усердно бежали, в среднем темпе, по беговым дорожкам, увешанные датчиками. После теста, минуты через две, выяснив, что у нас с экзоскелетами всё в порядке, предложили заняться своими делами, пояснив, что снимать пластины не надо ни при каких обстоятельствах, в них можно спать, мыться, плавать, принимать душ: они с этого момента будут защищать и восстанавливать наши проблемные места.
Поднявшись в столовую, в последний раз ели по-обычному, завтра начинается программа нашего нового питания и неизвестно, когда она закончится. Сытый и изрядно уставший, вернулся в комнату и, не расправляя кровать, уснул на диване.
Пару раз проснулся ночью, нет, не от того, что мешали элементы экзоскелета на теле, а потому, что снился один и тот же сон. Я стою на краю пропасти, внизу ничего не видно – туман, расправляю крылья – свои крылья и бросаюсь вниз. Несколько секунд проходит, пока начинаю осознавать, как ими управлять и планирую на еле видную в тумане поверхность. Туман рассеивается и передо мной от края до края безжизненная каменистая поверхность, как с фотографий марсохода. Воздуха нет, дыхание застревает где-то внутри, задерживаю его, мгновенно понимая, что надо лететь вверх. Взлетаю, все выше и выше, тумана нигде нет, поверхность планеты удаляется от меня, уже не вижу того обрыва, с которого поднялся. Останавливаюсь в полете, как бы замираю, не знаю, как это получилось. Крылья распахнуты в стороны, я как на рисунке Да Винчи о золотом сечении, раскинул руки и ноги, и фактически стою на этой пустоте, одновременно ощущая её реальность и нереальность. Пп-фф, и я рассыпаюсь золотой пылью, искрясь в лучах восходящего солнца. Каждая пылинка – это я, мы покрываем ковром безжизненную каменистую поверхность, впитываемся в её почву, проникаем глубоко – глубоко. Там внизу текут реки лавы, они опоясывают планету сетью каналов, наподобие параллелей и меридианов. Мы сливаемся с этой лавой и несёмся потоком. Забили барабаны: бух, бух, бух. Это на перекрестке параллелей и меридианов, поток направился вертикально вверх и пульсирующей струей пытается пробить себе путь на поверхность планеты. Бу-у-ух, и струя лавы вырывается из недр планеты. Путь открыт, и лава медовыми каплями выползает из открывшегося жерла, растекаясь