Рассказы о новомучениках и подвижниках Российских. Наталия ЧерныхЧитать онлайн книгу.
батюшку пришло столько людей, что это напоминало перенесение мощей святителя Николая в Бари.
В 1922 году Оптина будет закрыта. Бывший послушник, а тогда игумен Никон станет свидетелем закрытия обители. Большевики прошлись по всей небольшой земле монастыря. В одной из разрытых в поисках ценностей могил оказался череп. Этот череп словно бы смотрел на того, кто его нашел.
Возможно, от варварского движения лопаты или по другой причине в черепе случился пролом. «Адамова голова! – в ужасе воскликнул нашедший. – Адамова голова из ада вышла!» Это был череп старца Варсонофия, скитоначальника и верного хранителя Оптиной, как бы предупреждавший из мира иного о воздаянии за разорение человеческой души.
Александрия
Высокий, стройный и несколько худощавый молодой человек в очках спускался теплым июльским днем 1917 года с залитого солнцем пологого холма. Ветер золотил его рыжеватые пышные волосы – целая шевелюра! Молодой человек был очень доволен прогулкой – улыбался, лучился: время больше не тяготит его.
Молодого человека звали Василий Надеждин, он был сыном дворцового служащего Федора Надеждина и родственник преосвященного владыки Анастасия (Грибановского). Василий с детства хотел стать священником. Родился он на святках, а крещеное имя дали в честь святителя Василия Великого. К владыке Анастасию Василий очень привязался – искал встречи, забрасывал вопросами. Если владыка был в отъезде – часто писал письма. Владыка оценил тягу к служению и духовную одаренность Василия, стал содействовать его занятиям. С пятнадцати лет Василий управлял хором, в двадцать два закончил семинарию.
Василий еще не смог свести воедино все то, что случилось с ним за последние два года – пока учился в семинарии. Но понимал, что является свидетелем необыкновенных изменений, каких, возможно, не видели тысячу лет. И у него есть возможность направлять и изменять жизнь людей вокруг него.
Мало кто из однокашников Василия горел любовью к своему делу. Смотрели на семинарию как на рядовое учебное заведение. Почти никто не хотел идти в попы. Быть попом пугало. Поп сам – пугало. А тем временем ветер вместе с запахом дыма приносил совсем уж черные сведения о расправах над священниками в провинции. Кто-то из семинаристов уходил в общественные науки, надеясь найти в них материал для изменения сложившейся в империи церковной системы к лучшему. Кто-то читал Толстого. Кто-то не видел противоречия между марксизмом и христианством, но, когда начиналась дискуссия, всегда становился на сторону марксизма. Для всех почти христианство казалось чем-то давящим, косным, нуждающимся в радикальной реформе.
Осенний семестр 1916 года закончился раньше срока. Ходили слухи, что городские службы будут экономить на отоплении. Еще поговаривали, что будут принудительно мобилизовывать семинаристов. Сергиев Посад, где учился Василий, – рабочий городишко. Бабы, ставшие от горя и трудов кликушами, бесконечно пьяные мужики, толстые пугливые обыватели. В посадской пасторали слышна одна только ноющая нота: никто