Молодость. Александр Сергеевич ДолгиревЧитать онлайн книгу.
смысла оставлять себе пути к отступлению:
– Да, это свидание.
Сандра взяла паузу, за время которой Чиро успел почувствовать, что его сердце сейчас проломит грудную клетку и, вылетев на свободу, начнет крушить все вокруг в бешеных прыжках. Через пару секунд (Бертини был уверен, что прошел целый век) девушка сказала:
– Хорошо! Во сколько? Где?
Чиро хотел поднять руки в победном жесте, но сдержался. Вместо этого он вполне деловито ответил:
– Если хочешь, можем пойти прямо отсюда.
– Хорошо, я буду ждать тебя на проходной после смены.
– Нет! Это я буду тебя ждать.
Все. Это был его триумф. Сцена получилась очень даже красивой. Теперь нужно было ее красиво завершить, развернувшись и уйдя с прямой спиной. В этот момент в сцену влез нежданный персонаж.
– Господи, да хватит издеваться, скажите ему уже кто-нибудь!..
Это произнесла девушка, которая сидела чуть в стороне. Кажется, ее звали Клаудия, и, кажется, она была единственной, кто не улыбался.
– Чиро, у тебя молоко на усах.
Бертини был готов провалиться сквозь землю, но постарался выйти из положения максимально достойно. Он нарочито тщательно вытер рот рукавом и произнес:
– Спасибо, что сказала, Клаудия. Сандра, буду ждать тебя у проходной после смены. Чао!
И, не дожидаясь ответа, Чиро развернулся и ушел с прямой спиной. Сандра была не первой девушкой в его жизни, но трудно ему было, как в первый раз. Все вышло, как он и боялся – до ужаса смешно. Но Чиро все равно покинул столовую в прекрасном настроении, так и оставив недопитое молоко.
Глава 5
Потери и разочарования
Сальваторе отвратительно спал последние пару ночей. Причина бессонницы была ему известна, но он не хотел этого признавать. Все началось с робкой проститутки Лоренцы и воспоминаний, которые она вызвала своей нечаянной похожестью на женщину из прошлого Кастеллаци.
Стоило Сальваторе провалиться в сон, как перед ним вновь представала Лоренца, которая под немилосердным светом прожектора превращалась в Форнарину для того лишь, чтобы обратиться вновь, на этот раз в Катерину, которая застывала в той самой позе и с той самой улыбкой, которую запечатлел влюбленный Рафаэль. Кастеллаци звал ее, протягивал руку, желая дотянуться, но прикасался лишь к фактурному холсту и просыпался с ощущением обмана и опустошенности.
В вечер четверга он сидел в неброском клубе, нашедшем свое место неподалеку от Площади Республики. Хозяин этого заведения, синьор Поцци, имел репутацию одного из самых страстных любителей джаза в Риме, да и во всей Италии. Он ухитрялся привозить в Рим негритянские бэнды даже когда Муссолини прогнулся под немцев и начал играть в расизм. Сам Поцци, насколько было известно Кастеллаци, до сих пор жертвовал часть доходов Итальянскому социальному движению8. Сальваторе совершенно не удивился бы, узнав, что Поцци тоже не выбросил свой значок с фасцией.
Впрочем, с четверга по субботу синьор Поцци несколько отступал от своего любимого жанра и со сцены клуба с простеньким
Итальянское социальное движение – консервативная, неофашистская политическая партия в послевоенной Италии. В определенном смысле выступила наследницей Национальной фашистской партии, объединив многих старых фашистов и молодое поколение ультраправых.