Пьяное лето (сборник). Владимир АлексеевЧитать онлайн книгу.
что ты понимаешь в морали?! – сказал мне с раздражением Коля. – Что вы во всем этом понимаете? Вон тут была у меня одна городская, так трусы после себя оставила.
И Коля брезгливо показал взглядом на трусы, которые валялись в углу под раковиной, там, где стояло ведро с мусором, и где, очевидно, должна была находиться половая тряпка.
– И что за привычка у этих городских. Как приедут ко мне, так что-нибудь да оставят. И нет что-нибудь путное. А так – все какие-то лифчики или заколки. А ты говоришь – женись? Я этого женского духа больше двух дней терпеть не могу.
– Ну как же, Коля, нехорошо, – продолжал подначивать я его, – в Рамбове говорят, что ты импотент. Чего он не женится, говорят, все женатые, а он не женится, значит, женилка у него плохая.
– Это я-то импотент, – взорвался Коля и покраснел. – Я тут недавно считал, сколько у меня женщин было, до восьмидесяти досчитал и со счета сбился.
Тем не менее, это мое заявление сразило великого народного писателя. И он стал мне доказывать, что он не импотент, что он еще мужчина, что он еще что-то может. Вот когда он работал на хлебокомбинате, он даже во время работы этим занимался: на хлебном лотке не одну деву строгал, не одну девицу любовью мучил. А однажды, оказавшись на свадьбе, очутился в постели с невестой, когда гости перепились, и жених с ними. Вот тогда ему пришлось с балкона второго этажа прыгать. А еще был случай, ходил он к женатой, так муж подстерег его и по выходе из дома чем-то тяжелым по голове тюкнул. После этого он потерял сознание, а когда в себя пришел, то оказался уже не в Рамбове, где все это произошло, а в Вологде.
– Ты, наверное, по этому случаю запил, – сказал я. – Потому и оказался у себя на родине, в Вологде.
– А что ты понимаешь, – отмахнулся от меня Коля, как от чего-то ничтожного. – Это я потому там оказался, что удар по голове – это был знак, чтобы я родину не забывал. Что вы, питерские, в этом можете понимать! У вас в городе был один умный писатель Битов, да и тот в Москву сбежал. Вообще в Питере среди писателей нет умных – одни дураки или сумасшедшие, как ты. Развел жен и детей, и туда же – литературой заниматься! Вот я, я давно уже знал, если я буду литературой заниматься – никаких жен и детей.
Так или иначе, но где-то после пятидесяти пяти великий народный писатель в первый раз женился, и женился официально. И был этим очень горд. И весьма хвалил свою жену.
– Она меня лет на двадцать моложе, – говорил он. – Мужа своего молодого бросила и ушла ко мне. Скучно, говорит, мне с моим мужем жить. С тобой интереснее, потому как ты писатель, а он просто рыбак.
При этом Коля свысока смотрел на меня, и в этом взгляде опять было доказательство того, что он не импотент, а настоящий мужик, не то что некоторые городские.
Разумеется, после всего случившегося рыбаку ничего не оставалось делать, как утонуть. Поплыл он с бригадой через реку Нарву в магазин за водкой. Была глубокая осень, дул сильный ветер, рыбаки были в фуфайках и в резиновых сапогах. Лодка перевернулась, и из семи человек только один выплыл.
Сестра