Ангары. Алексей ПарщиковЧитать онлайн книгу.

      Я ж защищаю саженец северного синапа от их аппетита

      в одиночестве полном, где нету иллюзий единства и авторитета,

      и сколько-то старых привычек не противоречат всякой новой привычке.

      Я покупаю в хозмаге мешок мышеловок – розовые дощечки

      с железным креплением, как сандалия Ахиллеса, – где пятка

      мифологическая, там у меня для приманки насажен колбасный

                                                                                         кружок.

      А на заре обхожу мышеловки – попадаются бабочки и полёвки

      и неизвестного вида зверьки типа гармошки в роговой окантовке.

      Всем грызунам я горло перерезаю и вешаю их над ведром

                                                                                 головой вниз,

      чтобы добыть множитель косоухого страха – кровь крыс.

      Скисшую кровь я известью осветляю и побелочной щёткой

      мажу остовы и скелетные ветви погуще, так, чтоб стекало с коры.

      В сумерках заячье стадо вкруг сада лежит, являя сомнений бугры, —

      да! – ни один из них не пойдёт хоть за билет в новый Ноев ковчег

      через ограду – столь щепетилен и подавлен мой враг.

      Ножницы-уши подняли и плачут, а я

                                         в жизни не видел зайца и крысу в обнимку!

      Я же падаю в кресло-качалку листать руководство по садоводству,

      днём тепло ещё и ужи – змеями здесь их не называют —

      миллионы км проползают под солнцем, не сходя с места,

      вот они на пригорке царят и, когда я их вижу, внезапно,

      словно чулок ледяной мне надевают – это хвощёвое чувство.

      Ух! Книгу читать, думать или вспоминать, а я выбираю – смотреть!

      Сразу я забываю зайцев осадных и яблоню,

                                                              я забываю того, кого вижу.

      Что это в небе трепещет леса повыше и солнца пониже?

      В этом краю, где женщины до облаков и прозрачны,

      зрю ли я позвонок, что напротив пупа, и золотое меж них расстояние,

      линию, нить, на какой раздувается жизнь на хромосомах,

      как на прищепках – X, Y… Вдруг отстегнётся и по земле

                                                                               волочится

      краем, как пододеяльник пустой, психика чья-то – на то воля Господня.

      Там образуются души и бегут в дождевиках, как стрекозах —

      мальчишка-кислород и девочка-глюкоза.